Дремала, сидя на софе перед камином в зимний полдень, я. Кемарил, пригревшись на теплых коленях и положив голову на лапы, кот. Философские размышления текли летним ручьем, журчали свежо и неспешно. И насколько высоким был полет мысли о прекрасном, настолько же низким и приземленным был звук, его прервавший.
Кто-то пукнул.
Даже не так: кто-то откровенно, будто с издевкой, протяжно и длинно перднул, даже бзданул, я бы сказала. А через секунду еще раз.
Все высокие материи, естественно, тут же были забыты.
Я резко открыла глаза и попыталась определить виновника. Миша спал, как ни в чем не бывало, глаза его были закрыты. Наклонилась к коту, понюхала – пахло шерстью и съеденной им на завтрак рыбой.
То ли из-под дивана, то ли из-под стола снова донесся звук – и не просто звук, а на этот раз целый оркестр, какофония из различных по длине, диапазону и тембру газовых выхлопов. Вокруг тут же запахло, как в армейском туалете. Даже кот открыл глупые со сна глаза и чихнул. Я невежливо спихнула его с коленей и, морщась от вони, встала на четвереньки, чтобы заглянуть под диван:
– Клэр! Что у нас такое творится в доме?
Под диваном обнаружился целый ворох пушистиков, рассматривающий меня, все как один, невинными золотистыми глазами. Хихикнув от того, что «база» обнаружена, они поднатужились и снова одновременно пукнули, кто на что горазд. На все лады!
Я едва не стукнулась затылком об стол, когда попыталась откатиться назад, зажав нос ладонью.
– Фу-у-у!
В комнату с полотенцем на плече вошла Клэр.
– Ой, ну и вонища! – она тоже прикрыла нос рукой. – Дина, это у них новая фишка, я еще не успела тебе сказать. Они сегодня посмотрели какую-то идиотскую комедию и теперь учатся пукать. Я их три раза за утро с кухни выгнала – теперь они у тебя тренируются.
Она, сотрясаясь от хохота, начала обмахиваться полотенцем.
– Что?! – я грозно воззрилась на спрятавшийся под диваном отряд новоявленных пердунов. – Нашли забаву!
Один из пушистиков выкатился чуть вперед и с хитрым видом анонсировал:
– Мата. Цикл.
После чего издал длинный (надо отдать ему должное, действительно похожий на звук двигателя от мотоцикла), протяжный и высокий, но пахнущий отнюдь не бензином, а тухлой капустой «пер».
– Да я вас сейчас!..
Желая добраться до Смешариков, я атаковала диван с такой скоростью, что Михайло пулей рванул с него, распушив белый хвост до состояния метелки. Одновременно с этим прозвенел дверной звонок.
– Я открою! – донесся до меня голос Клэр.
– Ну-ка, идите сюда! Я вас научу уму-разуму… – пытаясь дотянуться до хохочущих Пушистиков, я шарила рукой под диваном, одновременно приговаривая: – Вот только поймаю… Мы, значит, старались, радели за вас, оживляли, а вы… загазовали мне весь дом… Совести нет!