– Думаю, мусульмане нас тоже не слишком любят.
– И это тоже результат промывки мозгов.
– У вас до сих пор существует смертная казнь!
– А тебе не приходило в голову, что у нас и преступность меньше? Когда человек знает, чем ему грозит проступок, он сто раз подумает, прежде чем его совершать. У нас меньше курят, меньше пьют, потому что алкоголь запрещен, а в итоге нация гораздо более здоровая, да и на улицах безопаснее, чем в Москве. Ладно, давай потом продолжим наш разговор, мы приехали.
– Ты точно хочешь пойти?
– Точно. Успокойся Лала, не съест же твой отец меня, в конце концов.
Отец лежал и вяло щелкал пультом от телевизора, переключая каналы. Увидев Лалу, он только поморщился и сделал вид, что не заметил дочь, когда та заглянула в палату.
– Здравствуй, папа! – произнесла Лала с нажимом. – Хочу тебя кое с кем познакомить.
– С кем же, позволь спросить? Ты привела мне какое-то медицинское светило, собирающееся поставить меня на ноги?
– Нет. Это мой друг, его зовут Фархад.
Фархад зашел в палату и вежливо поклонился.
– Зачем ты притащила сюда этого черномазого? – язвительно сказал отец. – На тебя нормальные мужики не клюют, что ты себе обезьянку завела?
– Как ты смеешь! – возмутилась Лала. – Тебе никто не говорил о правилах приличия?
– А я, как ты знаешь, до ужаса неприличный. Что думаю, то и говорю. Попроси его вынести судно, кстати. Вряд ли он годен на что-то иное.
– У тебя сиделка для этого есть, – отрезала Лала.
– Тогда зачем он тут нужен?
– Вообще-то, – вмешался в разговор Фархад, – я хотел просить руки вашей дочери, Анатолий Николаевич, но теперь думаю, что мы обойдемся без вас.
– Ты при живом муже решила второго завести? Гарем собираешь, девочка? В принципе, правильно. Когда между ног чешется, в услужении надо иметь нескольких жеребцов, чтобы драли не переставая.
– Лала, тебе обязательно это все выслушивать? – спросил Фархад. – Сиделка есть, ухаживать есть кому. Прекрати себя терзать этим якобы дочерним долгом. Пойдем отсюда.
– Пожалуй, ты прав, – задумчиво протянула Лала. – Пойдем.
– Не смей уходить, дрянь! – взвился отец. – Оставлю без наследства!
– Да оставляй. Лучше без наследства, чем все это выслушивать.
– Я тебя кормил и растил!
– Ты меня изводил, будто я не родная дочь, а фашист, замучивший в концлагере миллионы невинных людей!
– Ты должна мне помочь! Знаешь, что я без посторонней помощи даже встать не могу!
– Ты и не пытаешься встать. Похоже, тебя эта ситуация устраивает. Помочь я тебе помогу. Оплачу сиделку, операцию, если нужно, но выслушивать потоки брани больше не буду. Либо веди себя прилично, либо злись на весь мир в одиночестве!