А Моралевича почти всегда в городе нету. На этот раз бьет с чукчами моржей на косе Руддера.
Но разве это не лестно, когда четвертый за сто лет первофельетонист страны так о тебе отзывается? (И вот тут-то, господа из "ЭКСМО", упереть бы вам носом составителей антологии Кушака и Пьянова: а обмолвитесь хоть парой слов о Лиходееве, фронтовом офицере, человеке чести, искрометного ума и таланта, да почему же Лиходеев не пишет сам, чего в свое время ждала от него страна, зачитывая до дыр "Литературную газету"? Чего это он колесит по стране, добывая себе пропитание чтением лекций? Да чего это у родины не нашлось для него надлежащего аппарата, и американцы снабдили Лиходеева водителем ритма для сердца?.) Ведь нету теперь Агитпропа, которому упоминание о Лиходееве могло быть против шерсти.
А уж этот Агитпроп!
Девятилетним мальчиком в 1944 году я был усыновлен славнейшими людьми и попал в действующую армию на линию Маннергейма. И вот беда: девятилетние мальчики лишены дара футурологического провидения. Иначе сказал бы я папе, подполковнику Михаилу Андреевичу Турчинскому, начальнику штаба в бригаде морской пехоты:
-Папа! У тебя в бригаде есть такой морской пехотинец Александр Николаевич Яковлев. Нельзя ли, папа, оторвать ему яйца? Может быть, это помещает ему со временем стать политбюристом в ЦК КПСС и там же возглавить Агитпроп? И тогда он и присные его Жидков, Комолова, Чхиквишвили, Биккенин, Лисин не привнесут в мою жизнь неисчислимости бед и утеснений. Да что там, папа - наплевать на меня, крохотную песчинку в культурнических процессах: сотни искрометных книг, фильмов, стихов, пьес, песен по воле этого Агитпропа не попадут к людям страны, и достойнейшие из достойных сядут в тюрьмы, отправятся в психушки, неисчислима будет покалеченность судеб, и разве уж кому-то удастся бежать из страны, а кто-то будет вышвырнут из неё. И, папа, тот же Леонид Израилевич Лиходеев будет раздавлен этой машиной. И хоть главный редактор "Крокодила" М.Г.Семенов много значимых защитительных деяний предпринял в моей журналистской и писательской судьбе - именно он по указанию Агитпропа добил Лиходеева в "Крокодиле" угрюмым и пространным фельетоноподобием, которое называлось "Творческий почерк Чистоплюева")
Но где было девятилетнему мальчишке провидеть все это. А помните, люди из "ЭКСМО" Кушак и Пьянов, стихи:"Старик Державин нас заметил // И, в гроб сходя , - благословил"? Коли так восхвалительно отозвался обо мне, посетив Хабаровск, обреченный на молчание Мастер - по возвращении в Москву я и пошел наниматься в журнал "Крокодил". И как оправдательный документ для зачисления я принес стопочку фельетонных вырезок и рукопись романа "АВРААМ, ИСААК и ДОСААФ".