Тебя, меня и нам подобных,
Непонятых и неудобных,
Клеймит насмешливо, жестоко,
И это правило,
Кого шутом, кого пророком,
Но чаще дьяволом,
Любого, между прочим, рода,
Врагом небес, врагом народа,
Веры истинной, свободы,
Антихристом, антиподом,
Анти-чем-то-где-то-в-чем,
Врагом всего людского рода,
А также классовым врагом.
Но говорят, что я к тому ж,
Еще и погубитель душ,
И скупщик их бессовестный,
Богатством, славой и удачей
Готов платить, и много трачу
На эту груду антиквара,
Коллекцию людской вины,
Но вот задача,
Уж чересчур коварным
Должен показаться
Смысл пропасти
Между никчемностью товара
И непомерностью цены.
Вдобавок я же - искуситель,
Совратитель и растлитель
Каких-то истеричных дур,
Хоть из семей приличных,
Не то Тамар иль Маргарит,
Иль как их там,
Что просто нелогично,
Признаться, весь этот бедлам
Не очень злит,
Пожалуй, где-то даже льстит.
Но из-за злых и лживых сплетен
Я растерял всех, с кем дружил,
Таких врагов себе нажил,
Такие головы вскружил,
И так скандально стал приметен,
Что вскорости прослыл
Вселенским духом лжи и зла,
Причем в обличии козла,
Копыта, безобразный хвост, рога,
Вот это, брат, обидно,
Ну, надо же придумать так,
И пялится народ - дурак,
Ты скажешь - мелочи, пустяк,
Но ведь неловко, стыдно,
И незаслуженно,
Ведь даже ты, что так умен,
Хвоста на мне не обнаружив
Был удивлен.
Так стал посмешищем и пугалом,
Все против, все подряд, все заодно,
Все валят на меня, обруганного,
А это пошло, тон дурной,
(Предостерегающе в зал)
И не смешно.
Ты, верно, думаешь, родимый,
Вот дурит, супостат, меня,
Так много дьявольского дыма,
И без огня?
Что ж, было дело, не без того, но началось-то все - с чего?
Да, я был против Плана. При всей ослепительной его безмерности я видел в нем изъяны недостоверности, неопределенности зловещей роли, зависимости всей затеи от рулетки распоясавшейся свободной воли и разыгрываемых в ней небесных и земных путейю.
Да, я был против Плана. Даже упоминания в нем не было о том, чтобы ограничить хоть как-нибудь страдания приручаемой в Земном загоне к урокам Божьего Закона породы мыслящих двуногих, избранной Им среди многих причудливых Его созданий,
рассеянных по Мирозданию,
Ты спросишь, кто осмелится судить
Творение?
Ты спросишь, кто же может против быть
Возникновения?
Ты скажешь, Божие законы
Для Господа не писаны,
Как и для земных ученых
В их опытах над крысами,
Ты скажешь, на него я
Зря клевещу,
Что козни строю,
Хитрю и мщу,
Что говорю от злости
И бессердечия,
А зря, ведь просто
Я - дух ротиворечия,
Против него я потому, что против я всего, противник я всему, в глаза и за глаза, но только, когда другие - за.