Игнатьева в лагере не было. Как сообщил дежурный, полковник уехал еще в середине дня на встречу с местными властями для обсуждения дальнейшей координации действий. Час назад Игнатьев известил дежурного, что останется ночевать в городе. Телефона для связи он не оставил, хотя попытаться его найти было можно. Но это огласка, а она в работе Рослякова была вредна. Хотя без ведома Игнатьева с Москвой все равно не связаться. Хоть ты и полковник, но дежурный не имеет права без личного указания Игнатьева допускать к связи никого.
Воспользовавшись тем, что его «соседи» по палатке – Великанов и Филиппов – отправились в душ, а потом на ужин, Росляков решил заняться контейнером. Он присел к столу, включил настольную лампу и положил сумку перед собой. Сейчас он чувствовал себя, как сапер при разминировании. Чувство было знакомо, потому что разбираться с взрывными устройствами ему приходилось.
Плавными движениями он расстегнул «молнию» на сумке и раскрыл ее. Внутри лежало нечто прямоугольной формы, завернутое в грязный медицинский халат. Форма прямоугольная, размер примерно двадцать пять сантиметров на пятнадцать. И толщина сантиметров десять. Со всеми предосторожностями Росляков вытащил сверток и положил его на стол. Больше в сумке ничего не было, и он отложил ее в сторону.
Теперь халат. «Странное создание человек, – усмехнулся Росляков, аккуратно разматывая грязную ткань, чтобы лишний раз не тряхнуть содержимое. – Этот контейнер такое уже пережил, землетрясение перенес, а я его тряхнуть боюсь. Наверняка ведь предусмотрено, чтобы от тряски ничего не случилось, элементарный здравый смыл подсказывает, а естество протестует. Боится оно, родимое».
Когда халат был почти совсем распутан, Росляков ощутил под пальцами еще какой-то предмет. И, кажется, он лежал в кармане халата. Но сначала придется распутать контейнер. После того как были сняты остатки ткани, перед Росляковым на столе оказалась пластиковая коробка с округлыми гранями и углами и обычной поворотной задвижкой. Такой типичный медицинский контейнер. Он мягко повернул ручку, и язычок замка плавно скользнул вниз. Вытерев со лба пот, Росляков медленно стал открывать крышку.
Внутри ничего особенного не было. Скорее всего именно что-то такое он и ожидал там увидеть. Цилиндр из нержавеющей стали, диаметром примерно в три четверти дюйма, был зажат простыми удерживающими запорами, которые изготовители проложили мягким амортизирующим материалом. Мест под контейнеры было два, и одно пустовало. На обоих концах закручивающиеся пробки с ребристыми краями. У Рослякова возникло острое желание перекреститься. Заглушка с одного конца цилиндра поддалась легко, и это обнадеживало. Если бы пришлось при ее открытии прилагать значительные усилия, то Росляков скорее всего отказался бы от попытки открывать стальной контейнер. Инженерное мышление подсказывало, что легко открываются безопасные устройства.