Здесь жили туареги, а точнее, племена кель-аджар и кель-ахаггар. Немногочисленная колония, разбросанная по южному плоскогорью, население которой выращивало овощи, пасло мелкий скот и торговало. На языке туарегов тамахаг Росляков мог составить несколько простых фраз. Но даже если бы и не мог, то с кочевниками всегда общаться было просто, потому что в их среде существовал довольно развитый язык жестов, с помощью которого они находили общий язык с другими кочевниками во все времена. Включая и колонизаторов. Очень своеобразный и эмоциональный народ. Особенно если учесть, что у этих племен, которые были, в отличие от пришлых арабов, коренными жителями на юге Алжира, в социальных вопросах доминировали женщины.
Вытащив из кармана заранее приготовленные доллары, Росляков замахал рукой и побежал наперерез автобусу. Машина притормозила, а в салоне поднялся страшный галдеж. Это был шум не возмущения, а любопытства. На европейца показывали пальцами, смеялись, отпускали какие-то шутки и шумно обсуждали его появление.
Росляков помахал долларами перед глазами маленького сморщенного водителя, который единственный из своих соплеменников имел на голове не мужской литам или женский шаш, а красную бейсболку. Фразу он составил самую простую в том смысле, что хочет ехать и куда. Последнее было показано красноречивым жестом. Сквозь приветливые возгласы и кудахтанье кур Росляков с трудом втиснулся в переполненный автобус, обнимая свой самодельный рюкзак.
Туземцы не очень быстро успокоились, но наконец перестали скалить зубы и хлопать европейца по плечам и другим частям тела. Женские глаза блестели очень игриво и насмешливо, особенно если приглядеться и понять, что закрытое шашем лицо принадлежит молодой женщине или девушке. Росляков помнил рассказы о свободе женщин туарегов. Якобы нередко сама женщина не могла определить, кто же является отцом родившегося ребенка, и все племя собиралось, чтобы по чертам лица определить, на кого же из мужчин больше всего похож новорожденный. Сопровождалось все страшным шумом. Зачастую «отца» никто и не спрашивал, приписывая ему отцовство. Хотя это могло быть и очередной байкой европейских журналистов.
Относительно спокойная езда вдруг закончилась. Росляков нахмурился. Он рассчитывал, что до конца дня может передвигаться вполне спокойно, но, видимо, ошибся. Сбоку от дороги стоял открытый джип с эмблемой муниципальной полиции. Двое полицейских в тропической форме песочного цвета вышли навстречу автобусу, и один из них поднял руку.
Ну, вот и все, мысленно вздохнул Росляков. Теперь придется прорываться. Однако быстрая у них реакция. За сутки все поняли и взяли его след, только слишком самонадеянны его противники. Или приказ передан не очень точно. С какого бодуна они решили, что возьмут его вдвоем? А если они ищут не его, если это не относящаяся к нему полицейская операция?