Эм Джи снова открыл глаза. Теперь на его лице читалась досада, смешанная с беспокойством.
— Похмелье? — осторожно переспросил он. — И что же вы делали? Я плохо помню, что было вчера вечером.
Она скорчила сердитую гримасу.
— Боролась с вами. Пила виски, чтобы набраться храбрости и…
— …Совершить свое грязное дело, — докончил он.
Она ответила слабой улыбкой.
— Что-то вроде этого.
Эм Джи кивнул бы, если бы голова чуть лучше держалась на плечах. Поэтому он ограничился тем, что положил правую ладонь на ее руку.
— Вы не думали, что способны на такое, правда?
— Нет, никогда, — с искренним удивлением подтвердила Кэтлин.
На этот раз он все же кивнул и нашел слова, чтобы ободрить ее.
— Вы чертовски храбрая женщина, советник. Я знаю агентов полиции, которые на вашем месте спасовали бы.
Казалось, эти слова доставили ей огромную радость. В первый раз за все время их знакомства Эм Джи увидел, как ее бледные щеки окрасил слабый румянец. Но это не означало легкой победы.
— Прекрасно, — сухо произнесла она. — Думаю, что этот подвиг украсит мое последнее слово в суде.
Тобин исхитрился хмыкнуть и не умереть при этом.
— Если вас лишат диплома, мы сможем работать вместе.
Но Кэтлин уже вернулась к более насущным заботам: лоб ее наморщился, глаза потускнели.
— Может, мне тоже выпить аспирина?
Эм Джи улыбнулся.
— Есть идея получше. Помогите-ка мне встать.
Почему-то эти слова заставили ее застыть на месте. Он почувствовал это всем своим существом. Хотелось бы знать почему. Что до Тобина, то он был бы счастлив лежать так до самой смерти — лет пятьдесят или около того. Эм Джи не мог припомнить, испытывал ли он хоть раз в жизни такое сильное желание принадлежать другому человеку. Он словно нашел свой родной дом. Словно все это время ее руки ждали его, а он бродил и бродил по свету, ища их…
Правда, это совсем не значило, что и Кэтлин была того же мнения. Если у нее есть хоть капля здравого смысла, она должна бежать от него на край света. Поэтому он оставлял за ней право на отступление.
Она явно не собиралась помогать ему подняться.
— Вы уверены? — странно тихим голосом спросила она. Девушка не смотрела ему в глаза, всецело поглощенная созерцанием повязки на его груди. — Вы ведь еще… Я имею в виду…
— Я знаю, как выглядят люди на смертном одре, — пришел ей на выручку Эм Джи, расхрабрившись после ее явного нежелания встать с постели, словно последний дурак. — Через пару дней я буду как огурчик. Со мной и не такое бывало.
Почему-то при этих словах лицо Кэтлин приняло самое суровое выражение, какое ему приходилось видеть. Она раскраснелась и стала втрое красивее.