Пышные, мягкие волосы упали, скрыв ее лицо.
— Знаете, мы должны подумать, что делать дальше…
— Когда-то я неплохо знал фортификацию.
Она просто кивнула и вышла из комнаты.
Оставшись один, Тобин воспользовался возможностью и выглянул в открытое окно, откуда открывался захватывающий вид. Прибой пенился, разбиваясь о скалы внизу. В обе стороны тянулось бесконечное калифорнийское побережье. Да, по всем статьям вид на миллион долларов. Но для Эм Джи он не представлял ни малейшего интереса. Его внимание больше привлекала дверь спальни, слух ловил звуки осторожных шагов. Что сделать, чтобы изменить ситуацию? Надо постараться понравиться Кэтлин, заставить ее доверять ему. Разрушить стену, которой она себя окружила.
Впрочем, возможно, не стоило и пытаться. Намеренно или ненамеренно, но она достаточно ясно давала понять, что ей с ним не по пути. И виной здесь был не только ужас, который ей пришлось пережить, не только смертельная усталость и полная неопределенность их положения. Она не принимала того, что воплощал собой Эм Джи. Старая, привычная боль стояла в ее глазах, и эта же боль сковывала все порывы ее души.
Отец. Однажды она рассказывала о нем. Говорила, что Тобин напоминает его. А сквозившее в ее взгляде отчаяние подсказало ему и все остальное: «Вы похожи на него, а это хуже всего на свете».
Ее отец был искателем острых ощущений, адреналин в крови был для него наркотиком. Как и для Эм Джи. Он не смог избежать притягательности риска и в конце концов погиб. Ту же тягу к опасности видела в Тобине и Мария. Она пыталась спасти его от него самого, а когда из этого ничего не вышло, предпочла уйти, чтобы не мучиться понапрасну. Это случилось давно. Очень давно. Возможно, Кэтлин увидела в нем то же самое. Она уже однажды испытала на себе, что значит любовь такого человека, и не хотела повтора. Отсюда следовало только одно: он должен вести себя по-джентльменски, пока не доставит ее целой и невредимой обратно в Сан-Франциско, А посему нечего ждать ее возвращения в комнату, словно явления Ангела Господня.
Все это значило, что не имеет смысла влюбляться в женщину, которая никогда не позволит себе ответить ему взаимностью.
Но было уже поздно.
Перед тем как вернуться в спальню, Кэтлин тщательно умылась, а затем уложила волосы в ее любимый банальный пучок. Сигнал. Знак всем безмозглым болванам там, в комнате, что время безрассудства прошло. Она снова взяла себя в руки.
Разве могла она предположить, что этот безмозглый болван думает только о том, как бы вынуть из ее волос все шпильки?
— Вы всюду таскаете с собой эту штуку? — спросила она, кладя на кровать ярко-желтую коробку.