– Ты чего вертишься, — подозрительно спросил Усман Салиев. — Если дернешься, сразу нож под лопатку получишь.
– Чесотка, фурункулы на коже, — пояснил немец. — Сырой, холодный климат, многие болеют.
– Ну и сидели бы в своей Германии возле печки, — сказал Саня Кучеренко.
– Меня никто не спрашивал.
– Кем ты работал?
– Лесником.
– В лесу жил?
– Да, у меня свой дом, хозяйство. Война таким, как я, не нужна.
– Пришить его надо, — шепнул Салиев. — Зубы заговаривает, а сам по сторонам зыркает.
– Успеем.
Немец чутко прислушивался к каждому слову русских. Он не верил, что его оставят в живых. Все, что надо, русские узнали, зачем им рисковать и тащить пленного через линию фронта? А может, у них задание привести «языка» к начальству?
В течение часа или полутора немец осторожно крутил кисти рук. Разведчики в спешке не слишком сильно затянули узлы, и веревка заметно ослабла. Он напрягся и, обдирая кожу, упорно выпутывался из веревочных колец, хотя так и не решил до конца, надо ли рисковать.
Из тройки русских наиболее опасным казался ему мускулистый смуглый азиат. Татарин, монгол, возможно, казах. От него исходила волна тупой ненависти и желания убивать. Маленький командир разведчиков не внушал серьезного опасения. Наверное, недоношенный крестьянин, не сумевший окрепнуть от плохой пищи. Чтобы сломать ему шею, достаточно нескольких секунд.
Третьего из русских разведчиков он окрестил Студентом. Мягкие безвольные черты лица, пухлые губы, американский автомат «томпсон» за плечом. Вряд ли он сумеет быстро изготовить его к бою.
Немца, как и многих его соотечественников, погубила излишняя самоуверенность. Крепкий физически, тренированный, он удивлялся, почему позволил захватить себя и тащить на веревке, как скотину. Азиат шел впереди, следом шагал командир группы, и замыкающим двигался никчемный Студент.
Только он мог заметить, что веревочные петли ослабли, достаточно одного рывка. Однако не заметил, видимо, не имел достаточного опыта. Ночь, хоть и относительно светлая, помогала немецкому солдату. Он рывком сдернул веревку и, развернувшись, ударил Студента кулаком в нос. Тот вскрикнул и отшатнулся.
Пленный бежал, собрав все силы, и выиграл метров семь, прежде чем стремительным клубком покатился за ним Фатеев. Немцу мешала бежать шинель, Славка, бросив автомат, одетый в легкую телогрейку, догнал его и взмахнул ножом, который лишь прорезал шинель.
– Хильфе! Помогите!
Когда убегаешь, нельзя кричать, сбивается темп и дыхание. Фриц был не таким уж бывалым солдатом, каким себя представлял и описывал в письмах родным. И оружием пользовался всего раз за время службы.