Ближайшим его соратником (или подельником, в зависимости от точки зрения) являлся начальник оперативного отдела, носивший громкую фамилию Разин и – исключительно по праздникам – полковничьи погоны. Это был крепкий круглоголовый мужчина сорока пяти лет, которого подчиненные звали Филином. За глаза. Вот именно, что за глаза – большие, немигающие, желтоватые. Дополнительное сходство с вышеупомянутой птицей придавал ему маленький острый нос, будто клюв опускающийся ко рту. Стоило Луконину представить себе этот характерный нос подчиненного, как ему неудержимо захотелось врезать по нему кулаком, а еще лучше – чем-нибудь более увесистым и накричать на подчиненного, однако голос, которым генерал заговорил в телефонную трубку, был невыразителен и тих.
– Утро доброе, Алексей Анатольевич, – размеренно произнес он, болтая ложечкой в остывшем чае. – Надо бы нам с вами проехаться кой-куда для проверки оперативной информации. У вас на утро не запланировано ничего важного?
– Никак нет, – четко, по-военному отрапортовал Разин. – Оружие прихватить?
– Это лишнее, – сказал Луконин. – Спускайтесь вниз, Алексей Анатольевич. Поедем на моей машине.
Несколько минут спустя они обменялись рукопожатиями, одновременно распахнули чмокающие дверцы просторного генеральского «Мерседеса» и забрались на задние сиденья. Водитель, спортивного вида молодой человек с обширными залысинами, обернулся и вопросительно посмотрел.
– Четвертый маршрут, – молвил Луконин, погружаясь в глубокое мягкое сиденье.
– Есть, четвертый маршрут, товарищ генерал.
«Мерседес» тронулся с места и влился в шумный уличный поток. Из салона, пахнущего кожей и дорогим одеколоном, Москва выглядела нереальной, как фильм, прокручивающийся исключительно для пассажиров. Они не ехали, а рывками переносились с перекрестка на перекресток, где вновь застревали между автомобилями.
Наконец «Мерседес» вырвался из пробок на простор набережной. Ветер гнал по свинцовой глади Москвы-реки рябь, она ничего не отражала, а пароходики на ней казались ненастоящими и лишними.
Добежав до середины Крымского моста, «Мерседес» остановился. Луконин, не сделав приглашающего жеста, выбрался из салона, и Разин безропотно последовал за ним. Колоссальное сооружение моста слегка подрагивало под их ногами, а синусоиды тросов еле слышно вибрировали, подобно до предела натянутым струнам рояля. Здесь, на виду у проносящихся машин, генерал и полковник могли спокойно говорить о чем угодно, не опасаясь прослушивания. Они всегда выбирались на оперативный простор, когда требовалось обсудить нечто важное, и Разин понимал, что им предстоит не просто дышать относительно свежим воздухом. Тем не менее его ввел в заблуждение обманчиво-расслабленный голос генерала.