Но однажды вечером он поменял всю эту схему. Вместо того чтобы повернуть налево по своей улице, он свернул направо и направился на восток по шоссе 78. Джон был вынужден пристроиться за ним дальше, чем обычно, потому что на дороге было много машин. Он резко дернул руль в самый последний момент, чтобы не проскочить съезд, на который свернул Вуди, после чего еще минут двадцать ехал за ним по извилистой дороге, в конце проехав мимо вывески, на которой было написано: «Добро пожаловать в Снеллвиль, где каждый найдет своего Кого-то!»
Джон припарковал машину на улице из жилых домов и дальше пошел пешком, потому что именно так сделал Вуди. Было довольно холодно, стояла первая неделя декабря, но Джон обливался потом, потому что понимал, что находится посреди района, где в каждом доме полно спящих детей. Он был так поглощен этими страхами, что потерял из виду свою цель. Он растерянно заглядывал в безлюдные улицы, заскакивал в тупики и в конце концов так запутался, что уже не мог найти даже свой «фэрлейн».
Теперь Джон переживал уже за собственную безопасность. Он прятался в тени, напрягался при каждом звуке, боясь, что его могут остановить копы, которые сверятся с его досье и начнут спрашивать, что могло завести педофила в этот поселок посреди леса.
Внезапно в отдалении он заметил мужчину, который шел рядом с маленькой девочкой. Они сели в машину Вуди и уехали. Свой «фэрлейн» Джон нашел только через пять минут и всю дорогу обратно в Атланту проклинал себя. Следующие две недели он постоянно просматривал газеты в поисках заметок о каких-либо происшествиях в Снеллвиле — похищение ребенка, убийство. Он так ничего и не обнаружил, но понимал, что это только вопрос времени.
Разгадка была проста: Вуди использовал личные данные Джона с определенной целью. Он пытался запутать следы. Джон достаточно времени провел среди преступников, чтобы сообразить это, столкнувшись с этим приемом в действии. И всего лишь вопрос времени, когда то, что делал Вуди, снова тяжким бременем ляжет на плечи Джона.
Поняв это, Джон поклялся, что убьет себя сам или найдет кого-то, кто поможет ему в этом, но в тюрьму больше не сядет. Он и так двадцать лет своей жизни прозябал среди педофилов и прочих монстров. Он больше никогда не вернется к этому. Он не может допустить, чтобы Джойс вновь прошла через боль унижения. За решеткой он чувствовал свою уверенность и силу, воля его закалилась как сталь, но на свободе он оказался мягким и беззащитным и знал, что не выдержит потери той маленькой, но своей жизни, которую сам создал. Скорее он пустит себе пулю в висок.