– Порох, – проговорил он.
– Я сам мог пострадать от взрыва, – продолжал Торнуэйт, глядя на Алекса из-под низких, похожих на пауков бровей. – Или моя экономка.
– Зачем? – Алекс был озадачен. – Генри, это не похоже на тебя.
– Напротив, – возразил доктор Торнуэйт, – это очень типично для него. У Генри бунтарский характер: он высказывает недовольство преподавателями, отказывается принимать дисциплину в любой форме…
– Наглая ложь! – вспылил Генри, гневно уставившись на директора. – Я исполнял все, что вы требовали, и даже больше!
Торнуэйт многозначительно взглянул на Алекса, как бы говоря: «Вы же видите!»
Алекс мягко взял брата за плечи:
– Посмотри на меня. Зачем ты взорвал дверь директора? Генри упорно молчал. Торнуэйт вмешался:
– Генри принадлежит к тому типу, который…
– Я слышал ваше мнение! – перебил его Алекс. Одного его взгляда – холодного, немигающего – хватило, чтобы директор осекся на полуслове. – Генри, объясни мне.
– Это не имеет значения, – буркнул мальчик.
– Объясни, зачем ты это сделал, – потребовал Алекс. – Немедленно!
Генри поднял на него глаза и неохотно произнес:
– Из-за порки.
– Тебя пороли? – Брови Алекса сошлись на переносице. – За что?
– Да за все, что только ему в голову взбредет! – Генри густо покраснел. – Розгами, хлыстом… они порют постоянно, Алекс! – Он бросил колючий взгляд на Торнуэйта. – Один раз за то, что я на минуту опоздал к завтраку, другой – за то, что уронил учебники перед учителем английского, потом – за то, что у меня была недостаточно чистая шея… Все эти месяцы меня пороли минимум три раза в неделю, и я по горло сыт этим!
– Я применяю это же наказание к другим мальчикам, которые проявляют такие же бунтарские наклонности, – твердо заявил директор.
Внешне Алекс ничем не выдал бушевавшей в нем ярости.
– Покажи, – бесстрастным тоном обратился он к брату. Генри отрицательно покачал головой и еще сильнее покраснел.
– Алекс…
– Покажи, – настаивал Алекс.
Мальчик посмотрел сначала на брата, потом на директора и тяжело вздохнул.
– А почему бы и нет? Торнуэйт уже навидался этого. – Он снял сюртучок, расстегнул бриджи и спустил их на несколько дюймов.
Алекс едва не задохнулся от негодования, когда увидел, что сделали с его братом. Нижняя часть спины Генри и его ягодицы были покрыты рубцами, струпьями и синяками. Ни один человек, даже самый ярый поборник дисциплины, никогда бы не посчитал подобное наказание правомерным или необходимым. Мальчика пороли не в воспитательных целях. На такое способен только извращенец, садист, наслаждающийся страданиями других. Мысль о том, что кто-то измывался над беззащитным братом… С трудом сдерживая ярость, Алекс дрожащей рукой потер подбородок. Он старался не смотреть на Торнуэйта, так как в противном случае набросился бы на него с кулаками. Генри подтянул бриджи и, подняв свои синие глаза на брата, обнаружил, что у того нервно подергивается щека.