Это ведь из-за меня Настасья оказалась в переделке. Дались мне эти Каменные Животы и их «молодой, но старый» Зугу. Интересно, кстати, выжил ли этот Зугу или же валяется в какой-нибудь хатке с проломленной головой? А вообще – не интересно ни капельки, тут самому бы в штаны не наделать, просто мысль мечется от одного к другому, как в бреду…
– Зугу! – закричал один из налетчиков – широкоплечий, почти квадратный прятун в одежде из тяжелой шкуры крупного зверя – как минимум местного льва, а может, медведя. На маске этого прятуна были нарисованы синей и белой краской клыки, а отверстия для глаз обведены красным. – Зугу!
Зугу? А этим зачем понадобился «молодой, но старый»?
Из строя пленных вышел упитанный абориген в растянутых на заднице синих джинсах и черной кожаной куртке. Ему в грудь тут же уперлись острия двух ножей. Зугу отмахнулся от них, точно от комаров, пошел вразвалочку к налетчику в маске с клыками. Тот шагнул навстречу пленнику, схватил его двумя руками за лицо, оттянул большими пальцами нижние веки, заглянул в глаза. Затем отпихнул Зугу от себя и пошел куда-то мимо строя пленников. Зугу в тот же миг повалили на землю. Я подумал, что сейчас ему перережут горло, как барану, но Зугу всего лишь связали. А затем закинули, слово тюк, на спину верхового животного. Слон-мутант присел, недовольно зашкрябал передними лапами по щебню, плеснул слюной из раззявленной пасти.
Потом налетчик в клыкастой маске подошел ко мне. Посмотрел справа, слева. Что-то сказал на своем языке. Я молчал, глядя перед собой: на пустынный горизонт, за который нас вскоре заберут с собой эти смердящие людоеды. Тау садилось за скалами, по пустоши тянулись длинные тени.
Услужливый абориген подал клыкастому мою фуражку – я потерял ее во время боя. Клыкастый покрутил фуражку в руках, пощупал кокарду, понюхал.
– Все правильно, ублюдок, – сказал я. – Союзнический флот, Русская Дальнекосмическая эскадра.
С перепуга я забыл, что ЛК-50 вывели из состава Русской Дальнекосмической. Впрочем, клыкастый пропустил мои слова мимо ушей.
Через минуту я оказался на спине слона-мутанта. Перебросили меня точно так же, как и Зугу. Теперь я мог либо смотреть на щебень и белесую землю под ногами животного, либо на то, как копошатся черви – то ли паразиты, то ли симбионты – в складках и трещинах слоновьей кожи.
Унизительное и нелепое положение для офицера-космолетчика!
Вскоре налетчики тронулись в путь. Сидящий впереди меня абориген покрикивал «хэй-йя!» и хлестал ездового мутанта плетью. Животное шло резво. Я закрыл глаза, чтобы не глядеть на скачущую перед глазами поверхность пустоши. Судя по звукам, отряд налетчиков разделился. Пленники, которые шли пешком, трофейный домашний скот и охранявшие их налетчики отстали. А авангард на слонах-мутантах понесся вперед. Вскоре я перестал слышать стенания женщин и плач детей. Только мерный топот животных, редкое «хэй-йя» то справа, то слева и удары плетей.