– Вали его на землю!
– Пинай его по кокосам!
– На костер порождение ада!
Положение спас какой-то военный, привлеченный шумом толпы.
– А что вы орете, товарищи офицеры? Я этого лейтенанта помню – он в прошлом году на сборах лейтенантов был. Он – финансист, я им лекции по организации бухгалтерского учета читал.
– Аа-а-а-а, финансист… – разочарованно протянула толпа.
Действительно, если финансист – какой из него диверсант? Но, на всякий случай, надо бы отпинать. От них, военных бухгалтеров, больших пакостей ожидать можно.
Военные мигом потеряли интерес к лейтенанту и разошлись по своим делам. Офицер, признавший в нашем лейтенанте финансиста, начал ему выговаривать за выплаты каких-то «полевых» денег. «Начфиненок» ловко парировал, ссылался на какие-то указания из округа и был на высоте, не то что пару минут назад. Хорошо, что его собеседник не вспомнил, что финансист из спецназовской бригады, иначе в его голове зашевелились бы мысли сомнения. Наконец нежданный спаситель ушел, и я, потянув лейтенанта за рукав бушлата, отвел его в сторонку от любопытных глаз.
– Что тут было, ты почему всю агентурную работу провалил? Это тебе не с пулеметом по сопкам скакать – тут мозгами шевелить надо!
– Да привязались ко мне, кто я такой, что я тут делаю, вопросы начали задавать…
– Бог с ним, проехали. Ты все зарисовал?
– Ага, я даже «север – юг» отметил и где столовая находится. – Лейтенант, косясь по сторонам, расстегнул командирскую сумку и, развернув ее, показал мне корявенький рисунок.
Нарисовано было весьма убого, но все элементы более-менее просматривались. Ладно, будет время и возможность, – перерисуем схему в цветах и красках.
Поставив лейтенанта на наблюдение, я начал с помощью топопривязчика определять точные координаты основных элементов командного пункта и наносить их на схему.
Так, кружа вокруг штабных машин и при малейшей опасности делая вид, что мы тут просто вышиваем крестиком, мы наткнулись на две больших палатки с табличками «ПХД» и «Офицерская столовая». Из последней, с довольным видом ковыряясь в зубах и сыто отрыгивая, вывалилась троица – Пиотровский, Ромашкин, Аллилуев.
– Эх, макароны по-флотски хороши были, – увидев нас, похвастался Ромашкин.
– Да и салат из капусты тоже ничего, – добавил Пиотровский.
– Эх, сейчас бы ка-а-ак… – начал Аллилуев.
– Доктор, даже не думай! – заорала в один голос возмущенная общественность.
Со стороны ПХД доносились чьи-то хозяйственные крики с очень знакомыми интонациями.
– Наш «Шматко» разоряется, – улыбнулся Пиотровский, – форсунки им на капэшке (КП – кухня полевая) прочистил, наряд загонял, местного прапора ниже плинтуса опустил, теперь здесь рулит. Местный тыловик с ним уже чуть ли не взасос целуется, обещал отношение на перевод дать.