— Мистер Морган, — начала она, не сводя с него глаз. — Я никогда не смогу отблагодарить вас за все, что вы сделали… за вашу доброту и щедрость и… — Ее щеки вспыхнули ярким румянцем. — Я обязана вам жизнью.
— Я не вытаскивал вас из воды, — возразил Морган сухо. — Об этом позаботился лодочник.
— Пусть так, но я бы умерла, — не унималась Вивьен. — Я помню, как лежала на набережной, настолько замерзшая и несчастная, что мне было все равно, выживу я или нет. А затем появились вы.
— А что-нибудь еще вы помните? О себе, о своем прошлом? Может, вы с кем-то боролись или ссорились…
— Нет. — Она прижала руки к шее, осторожно исследуя больное место, и устремила на Гранта вопросительный взгляд. — Мистер Морган… кто это сделал?
— Пока не знаю. Вы чертовски некстати потеряли память.
— Мне очень жаль.
Он пожал плечами:
— Едва ли это ваша вина.
Куда делся нежный незнакомец, который заботился о ней прошлой ночью и сегодня утром? Неужели этот самый человек обнимал и утешал ее, врачевал ее синяки, укладывал в постель, как заботливый родитель обожаемого ребенка? Теперь он казался мрачным и совершенно неприступным. Он сердился, а она не знала почему. Вивьен почувствовала себя еще более одинокой, чем раньше. Он был для нее всем, и его холодность ранила ее.
— Вы чем-то недовольны, — сказала она. — Что случилось? Я сделала что-нибудь не так?
Ее расстроенный вид несколько смягчил Гранта. Не решаясь встретиться с ней взглядом, он сделал глубокий выдох, пытаясь взять себя в руки.
— Нет, — пробормотал он, тряхнув головой. — Все в порядке.
Может, он узнал о ней что-нибудь такое, что ему не нравится, предположила Вивьен. Она задрожала,
— Мне страшно, — проговорила она, сцепив руки на коленях. — Я все время пытаюсь что-нибудь вспомнить. Я ничего не узнаю. Все чужое. Ничто не имеет смысла. И при этом кто-то ненавидит меня настолько, чтобы желать моей смерти…
— Этот кто-то уверен, что вы утонули.
— По-вашему, преступник — мужчина?
— У женщины не хватило бы сил задушить вас голыми руками. Более того, в вашей личной жизни почти нет женщин. Подавляющее большинство ваших знакомых составляют мужчины.
— О-о… — Неужели нельзя рассказать ей все, не вынуждая задавать вопросы? Это просто пытка — смотреть в его каменное лицо и гадать, какие тайны из ее прошлого привели ее к этой невероятной ситуации. — Вы сказали… мне может не понравиться то, что вам известно обо мне, — нерешительно напомнила она.
Он полез в карман сюртука и вытащил небольшую книжку, переплетенную в темно-красную кожу.
— Взгляните на это, — отрывисто произнес он, сунув томик ей в руки.