– Знаешь, я позвоню Андрею, – не выдержала Анна. Она порылась в сумке. – Ни одной монеты. У тебя нет?
– А я тебе не дам, – прямо ей в лицо усмехнулась Мариша.
– Мариш, ну почему ты так? Зашла бы к нам как-нибудь. Надо же вам познакомиться наконец.
– Это зачем? – Мариша подняла тощий воротник шубы, отгораживаясь от нее.
– Простите, у вас нет монетки? – метнулась Анна к невысокому человеку в аккуратной каракулевой шапке пирожком. Вместо его лица плавало зеленоватое пятно. Снизу его окаймляла черная, круто завитая бородка, тоже из каракуля.
Но каракуль молча, неодобрительно проплыл мимо.
– Вот так, – злорадно шепнула Мариша, – перст судьбы! – И, не выдержав, рассмеялась. – Я для Веры Константиновны лекарства купила. Надо будет еще, скажи, у нас аптечный ларек отличный.
– Мама без них не может… – Анна запнулась. – Подожди меня. Я на минутку, всего на одну… забегу домой.
Мариша только вскинула брови.
– Домой? – с насмешкой повторила она.
– Мне надо сказать Андрею… Я обещала. А потом мы еще погуляем.
Они свернули в переулок. Обе разом наклонились, пряча лица от колючего ветра.
– Вон как он тебя одевает. Песец, – презрительно скривилась Мариша. – Смотри, сдерут его с тебя, а то еще и изувечат.
– Постой тут. – Анна крепко ухватила ее за рукав. – На, возьми варежки. Или в подъезд войди. Там тепло. Постоишь у батареи. Ладно?
– Ровно пять минут, – строго отмерила Мариша.
– Конечно, – счастливым голосом пообещала Анна. – Я – мигом.
Почему-то ее обрадовало, что Мариша будет ждать ее здесь, внизу.
Лифт, как всегда, был сломан. Анна торопилась. Все-таки ненадолго остановилась у рябого окна. Отдышалась. Набрала в горсть синего цвета, будто могла унести его с собой. Нет, надо скорей…
Дверь отворилась молча и податливо. В передней было темно. Анна быстро скинула полную уличного холода шубу. В полуоткрытую дверь она увидела набухшие закатным солнцем задернутые шторы. Послышалось заунывное, монотонное бормотание. Странный голос. И слова странные. Похоже, латынь. Голос тягуче волочил древние слова. Неужели Лапоть? Господи, никуда от него не деться, когда ни вернешься домой – он тут.
– Заснули они там, что ли? – Лапоть с трудом перевел дыхание, заговорил с недоумением, обиженно даже. – Ишь, сложили лапки, будто их не касается. Молчат. Не отзываются. А ведь это чья, чья, между прочим, обязанность? Раз уж такое стряслось, помогите, если просят.
– Думаешь, дело в кристалле? – равнодушно возразил Андрей. – Ерунда все это. Здесь что-то другое, не знаю, что, но только совсем другое. Кристалл – это уже потом.