Селия хранила торжественное молчание, пока Ог посыпал оливково-зеленым порошком ее подошвы, тихо мурлыкая себе под нос какую-то мелодию. Грифон тем временем промывал виски рану на своем плече.
– Спасибо, – тихо поблагодарила Селия, когда Ог закончил перевязывать ее ноги. – Мне хотелось бы отблагодарить вас, только не знаю как.
Ог жестом указал на ее волосы и что-то сказал. Селия вопросительно взглянула на Грифона.
– Он говорит, что если ты подаришь ему прядь своих волос, он изготовит амулеты большой магической силы, – перевел ей Грифон и покачал головой:
– Нет, Ог, и не надейся.
Селия нерешительно протянула руку к ноге Грифона и прикоснулась к голенищу сапога, за которым, как она помнила, был спрятан нож. Грифон удивленно вздернул черную бровь, но нож ей дал. Причесав пальцами волосы, Селия отделила от золотистой массы прядь и быстро отрезала ее ножом.
– Вот, держите, – сказала Селия, протягивая блестящий локон Огу.
Тот поблагодарил ее кивком и с поразительной для грубых пальцев ловкостью завернул локон в обрывок ткани.
– Можно было этого не делать, – заметил Грифон.
– Нет, это надо было сделать обязательно, – ответила Селия, глядя вслед уходящему Огу. Она прикоснулась к аккуратно забинтованной ноге. – Я у него в долгу.
– Ты считаешь, что обязана возвращать свои долги?
– Да.
– Тогда хочу напомнить, что ты у меня в долгу за спасение жизни.
– Я знаю. – Селия не моргнув выдержала его пристальный взгляд.
– Я с нетерпением жду вознаграждения, – насмешливо сказал Грифон.
Он был ей отвратителен, этот подлый, обросший волосами мужлан, бродяга, живущий грабежом. На какое-то мгновение неприязнь пересилила страх. Селия с отвращением взглянула на его косматую бороду, упрямо сжатые губы и наглые глаза.
– Надеюсь, – холодно сказала она, собрав все свое достоинство, – гордость не позволит вам насильно навязать себя женщине, которая не хочет близости с вами.
Почувствовав неприкрытое презрение в ее словах, Грифон дерзко усмехнулся:
– Я многое на этом свете ценю больше, чем собственную гордость, малышка, в том числе и твое тело.
Так же внезапно, как порой шторм овладевает доселе спокойным морем, его добродушно-насмешливое расположение духа мгновенно сменилось злым сарказмом. Робкий вопрос Селии о том, где ей можно справить свои естественные потребности, вызвал град насмешек бородатого капитана. Селия была готова сквозь землю провалиться от стыда и чуть не плакала от унижения. Ее переживания вызвали у него новый приступ раздражения.
– Перестань шмыгать носом, дурочка! Один Бог знает, почему естественное желание облегчиться считается таким уж деликатным делом!