Он накрыл ее грудь рукой. Под его ладонью бешено колотилось ее сердце.
– Не бойся, – сказал он, поглаживая ее грудь. – Я не причиню тебе боли.
Эти слова показались Селии такими неуместными, что у нее вырвался глупый смешок.
Она догадывалась о неистовой силе его страсти и ждала: вот-вот он обрушится на нее словно животное. Но Грифон прикоснулся к ее губам, и ее странный смех замер, будто растаял от жара его губ. Гулкие удары сердца, казалось, мешали ей дышать. А он, не торопясь, обследовал языком ее рот, навестив чувствительные местечки под языком.
Селия почувствовала, что погружается в забытье. Ей стало безразлично, кто она и что делает, лишь бы это волшебное ощущение длилось вечно. Она застонала. Мускулы его напряглись, а рука соскользнула вниз.
– Скажи «Жюстин», – услышала она его голос где-то возле шеи. От прикосновения его бороды по всему телу неожиданно прошла горячая волна.
– Нет…
– Скажи.
Селия всхлипнула, попыталась вызвать в памяти образ Филиппа. Но лицо Филиппа расплылось. Не было ничего, кроме темноты и мучительных ласк чужого человека. Слезы хлынули из глаз.
– Жюстин, – обреченно произнесла она.
– Да, – прошептал он.
– Жюстин. – Селия вздрогнула, почувствовав, как он покрывает поцелуями ее лицо, осушая слезинки на щеках и подбородке. Кончик языка тронул уголки ее губ, пробрался в рот. Никогда еще ее никто так не целовал – от этих поцелуев все ее мысли пришли в смятение.
Селия смутно сознавала, что будет чувствовать ужасную вину, если позволит ему овладеть собой. Но, к своему стыду, поняла, что ей больше не хочется сопротивляться… ее тело с радостью принимало пьянящие ласки. Перед ними отступали боль и все невзгоды, оставался только до сих пор неведомый ей восторг.
Грифон неторопливо встал, скинул с себя одежду, ни на мгновение не отводя от нее взгляда.
Кровать протестующе заскрипела под его мощным телом. Селия застонала, когда его ноги втиснулись между ее бедрами. Он закрыл ее рот своим, пальцы легли на треугольничек золотистых волос. Селия сделала слабую попытку оттолкнуть его, сдвинуть ноги. Но не смогла. А Грифон нашептывал ей на ухо что-то успокаивающее. Почувствовав, что его пальцы отыскивают вход в ее тело, Селия инстинктивно сжалась.
Она изо всех сил противилась охватившему ее безумному желанию приподнять бедра навстречу теплой руке. Его палец скользнул внутрь.
– Там у тебя так узко, – пробормотал он, нащупав особенно чувствительное место, прикосновение к которому заставило ее испуганно охнуть. – Спокойно, малышка, расслабься. Я не причиню тебе боли.
Грифон забыл обо всем, кроме этого хрупкого тела, и приник к нему, как изнывающий от жажды путник к живительному источнику. Маленькие ручки Селии ощупали его лицо, волосы, спину. Она все теснее и теснее прижималась к его телу, непривычно твердому и мускулистому. Ее стройные бедра сами раскрывались навстречу ему.