Но как только Жюстин открыл глаза, его голову пронзила острая боль. Он приглушенно вскрикнул и закрыл лицо руками, смутно слыша сквозь собственную брань голос Селии:
– Ты упрямый осел! Конечно, ты пока ничего не видишь! Еще слишком рано! Перестань вертеться, ты навредишь себе еще больше!
Почувствовав прикосновение ее рук, он, обезумев от боли, оттолкнул ее. Селия, ничуть не смутившись, буквально отодрала его руки от лица и обернула голову полотенцем. В комнату заглянула Ноэлайн, проходившая мимо и привлеченная непонятным шумом. Она мгновенно оценила ситуацию.
– Дайте успокоительное, – сказала ей Селия, умудряясь говорить спокойно. – Скорее.
Ноэлайн без лишних слов подошла к шкафчику и налила в стакан воды. Жюстин стонал, ему казалось, что от боли глаза вылезают из орбит.
– Лежи спокойно, – шептала Селия ему на ухо, положив его голову на свое плечо. – Ты сам во всем виноват, ведь я тебя предупреждала, чтобы ты не трогал повязку! Если хочешь снова видеть, ты должен лежать спокойно. Нужно время.
– Убирайся от меня ко всем чертям, бесчувственная сучка! – злобно прошипел он, однако его дрожащая рука обвилась вокруг ее талии, будто это был спасительный якорь.
Его горячее дыхание обжигало ее кожу сквозь тонкую ткань платья. Селия прикрыла его голое тело простыней: ей вдруг захотелось защитить его от посторонних взглядов. Это было смешно, ведь Ноэлайн знала его со дня рождения.
Ноэлайн принесла снотворное.
– Жюстин, надо это выпить.
– Что это такое?
– Это тебе поможет. – Селия поднесла стакан к его губам.
Он поперхнулся и беспомощно выругался:
– Не хочу, черт бы все побрал…
– Выпей сейчас же, – сказала она тихим, но не допускающим возражений голосом.
Жюстин несколькими глотками выпил лекарство, и две-три капли стекли по подбородку на лиф ее платья. Селия бросила умоляющий взгляд на Ноэлайн:
– Принеси, пожалуйста, бальзам для глаз. И бинты.
Ноэлайн, наморщив лоб, смотрела на Селию с Жюстином.
– Да, мадам.
Селия отставила в сторону стакан и взглянула на темноволосую голову, прильнувшую к ее плечу. Жюстин успокоился, только дышал прерывисто. Она могла лишь догадываться, как он страдает. Голова его отяжелела на ее груди, и она вдруг почувствовала к нему нежность.
– Жюстин, – тихо сказала она, – все прошло. Теперь надо отдохнуть.
– Я не хочу быть слепым, – пробормотал он. – Не хочу, чтобы меня водили за руку.
– Нет-нет, с тобой все будет в порядке. Успокойся.
Она нашептывала ему слова утешения, пока он, глубоко вздохнув, не обмяк на ее груди.
* * *
Весь следующий день Жюстина поили снотворным, так как это был единственный способ удержать его в постели.