Под руку попалось что-то продолговатое, прохладное. Нож!
Виктор, разрываемый болью, вскочил, сжимая в побелевших пальцах оружие. Перед ним как раз оказалась одна из обманок с деформированным лицом-хоботом. Куликов подскочил к ней, замахнулся, готовый одним ударом разнести череп существа.
Обманка затрепыхалась и закричала тонким девчачьим криком.
Свет вспыхнул так ярко, что Виктор попятился, закрываясь рукой. Крик оборвался, перешел в плач. Куликов выглянул из-под ладони, оберегая глаза от белого света лампы.
Перед ним, опустившись на корточки, плакала Катюха в ночной рубашке. Рядом стояла мать с окаменевшим лицом.
Никаких нитей, никаких обманок, никакой тьмы. Комната в квартире родных, сметенный матрац, зажатый в кулаке мастерок.
Мать опустила руку с выключателя и дрожащим голосом, полным тревоги, спросила:
– Что с тобой, Витенька?
За окном купе была ночь. Редко мелькали фонари полустанков, еще реже – светлые окна встречного поезда. Время давно перевалило за полночь, но Виктору не спалось. Он сидел с чашкой остывшего чая, уставившись в собственное отражение, наполовину скрытое качающейся занавеской.
Поезд неумолимо приближался к Городу. С каждым километром Виктору становилось лучше.
После произошедшего он не смог больше оставаться с семьей. Слава богу, что удалось успокоить сестру, даже рассмешить глупыми шутками. Но потом этот долгий разговор на кухне с матерью… Пришлось врать. А что он мог сказать? Что «залипает»? Что подцепил какую-то болезнь в Медузе? Что сходит с ума?
Пустое купе покачивалось в такт сонному перестуку колес. Опустошение и страх превращались в решимость разобраться. Но никуда не делось понимание того, что отныне Куликов стал заложником Города. Инсайдер, больной Медузой.
Истинный зараженный.
В дверь постучались.
– Кто там? – повернулся Куликов.
Дверь приоткрылась, и сквозь щель заглянул мужичок в больших очках.
– Извините великодушно. Я мимо шел, увидел свет. У меня бессонница, возрастное. Не будете любезны составить партейку в шахматы? Если вас не обременит, конечно.
Виктор секунду обдумывал предложение:
– Почему нет? Давайте сыграем.
– Вот и отлично! – обрадовался мужичок, протискиваясь с большой шахматной доской в купе. – Не дадим недугу насладиться победой!
– Точно, – улыбнулся Куликов. – Не дадим.
– Я тебе второй раз говорю, я местный, – Виктор нависал над сидящем на стуле тщедушным солдатиком внутренних войск, который упрямо не хотел открывать турникет.
– Не положено, – еле слышно бубнил солдатик, испуганно держась за висящий на поясе штык-нож. Разговор проходил в дежурке КПП при въезде в Город, в комнате контролера. Куликов вторгся сюда сам, нагло распахнув дверь. Солдатик несколько раз пытался выдворить инсайдера, но Виктор не мог уйти, не выяснив причины отказа в допуске.