На самом дне чемодана лежал разгрузочный жилет Торпеды. В многочисленных карманах нашлись индивидуальный медпакет, ручка с блокнотом, карта Аномалии и коробочка с тремя «капитошками».
Разогретая на скорую руку тушенка с перловкой нехотя укладывалась в желудке. Но Виктор упорно жевал еду, выковыривая куски из банки ножом, время от времени запивая купленной по дороге минералкой. На вкус Куликова каше не хватало соли, а в тушенке было чересчур много жил. Но выбирать не приходилось, к тому же привередливость в еде не была чертой характера Виктора. Сейчас главным было то, что он ушел от комитетчиков, он снова при оружии, в хорошо потаенном месте, в тепле и не голоден. Все остальное отошло на второй план, не имело оперативного значения.
Можно было сказать, что Виктору повезло. Как везет утопленнику, когда в самый последний момент рвется веревка с тянущим на дно камнем. По крайней мере он жив и не в клетке.
Костерок начал затухать, и Виктор подкинул оставшиеся от стула дощечки. Огонь нехотя лизнул сколотый лак покрытия, чуть было не погас, но поднялся, жадно охватив старое дерево, потрескивая от удовольствия.
Куликов смотрел на игру теней на шершавой стене, сидя на помосте и положив голову на сложенные руки. Тени причудливо извивались, переплетаясь в танце, разыгрывая перед одиноким зрителем только им одним понятный балет.
Виктор размышлял о том, что бы он мог изменить, не согласись тогда ехать со Стасом в Город. Но как бы он ни крутил эту колючую мысль, выходило одно и то же – ничего. Ничего он не смог бы изменить, не успел бы уловить приближение очередного кульбита судьбы. Как марионетка не в силах разглядеть ножницы, тянущиеся к уходящим в черные высоты кукольных кулис нитям жизни.
Вот только марионеткой Виктор быть не хотел.
Седой сидел на перевернутом деревянном ящике, потупив глаза. Его руки предательски дрожали, чтобы хоть как-то это скрыть, он крутил в пальцах тяжелую металлическую зажигалку, переделанную из пулеметной гильзы.
Инсайдеры находились неподалеку от места ночевки Куликова, расположившись на полянке в редком подлеске. Виктор стоял напротив Седого, привалившись плечом к корявому и влажному стволу березы. Разговор выходил неутешительный.
– То есть история о болезни полностью подтвердилась? – переспросил Куликов.
– Да. Более того, в Институте не знают, даже откуда берется зараза, что становится катализатором, – Седой покачал головой: – Черт, я ведь знал, что вся эта авантюра добром не закончится! Семен, институтский товарищ брата, очень удивился, узнав, что мы только сейчас получили эту информацию. Ему-то нельзя было об этом говорить, все исследования переведены под патронат Комитета. К слову, основная масса зараженных именно инсайдеры, среди военных и ученых эта болезнь крайне редкая. И вот еще что, – Седой нервно потер подбородок, – Борхес хочет уехать из Города.