— Ты что, живешь в машине? — спросила я, будто у меня самой салон был не захламлен.
— Да, когда работаю над крупным делом. Поздновато для прогулок в одиночку, — сказал он, выезжая на дорогу. Опять предостережение.
— Я взрослая женщина и могу ходить по улицам одна.
Он ничего не ответил, и я поняла, что зря высказалась так категорично.
— Я с панихиды Барри Мазурски, — наконец сказала я.
— Вы были хорошими друзьями?
— Вроде того, — согласилась я, хотя на самом деле даже не знала о пристрастии Барри к азартным играм.
Мэтт, видимо, почувствовал мою неуверенность.
— Тебе, наверно, нужна была новая информация? После убийства? — Голос звучал уже мягче, понимающе, словно Мэтт уже сталкивался с подобным.
— Что мне по-настоящему было нужно, так это увидеть Виктора Дельриа.
Кавано пожал плечами, не намереваясь извиняться, однако тон выбрал примиренческий.
— Я думал, ты тогда все поняла.
— Не совсем, — возразила я, хотя мне многое было ясно. Должен же был он выполнять свою работу. К тому же я не собираюсь обижаться на него вечно.
— Как держится семья Барри? — с неподдельным интересом спросил Мэтт, и я рассказала ему, что жена напичкана лекарствами и вообще пришло мало людей.
— Право, жалкое зрелище. Всего несколько покупателей из магазина. Сын был очень благодарен мне за приход… — Я искоса наблюдала за реакцией Мэтта. — Им бы стало легче, если бы преступнику предъявили обвинение в убийстве. Полицейские говорят, что результатов экспертизы до сих пор нет. Тебе это не кажется странным?
— Такое иногда случается, — уклончиво произнес он и повернул на Уэйленд-авеню. — К тому же Дельриа пока без сознания. Спешка ни к чему.
«Шутишь», — подумала я, но промолчала, понимая, что Мэтт пытается найти компромисс. В закрытом салоне я все отчетливее ощущала запах апельсинов. От Мэтта пахло чем-то, что напомнило мне теплое белье, вынутое из сушилки. Хотелось наклониться к нему и вдохнуть поглубже, однако я осталась сидеть на месте, борясь с неуместным возбуждением. В молчании мы доехали до Уэйленд-сквер. Я попросила его повернуть налево.
— Я живу на углу, на Элмгроув-стрит.
— Правда? — позабавился он.
— Да, а что?
Мэтт не отвечал, пока я не показала на дом, стоявший с краю площади, в первом квартале Элмгроув. Он припарковался за моей «хондой» и указал на большой дом в викторианском стиле, находившийся на расстоянии в полквартала от моего. Широкая веранда еще прошлым летом привлекла мое внимание из-за горшков с цветами.
— А я живу вон там, — сказал он с улыбкой. — В квартире на третьем этаже.
Странно, что мы раньше не встречались. Когда я сюда переехала, меня зашла навестить мама. У нее страсть к садоводству, и она чуть не залезла на ту веранду, чтобы рассмотреть одно из растений.