Я уставилась на пластиковые коробочки и представила, как они хрустят, когда сдавливаются. Время остановилось, и я словно застыла в кадре нелепого фильма. Покупатели переговаривались между собой, но я их не слышала. Я смотрела на людей сквозь толстое стекло, отделявшее меня от окружающего мира, — меня, застрявшую в пространстве, одинокую, ждущую чего-то.
Момент растянулся в вечность. Я стояла, сжимая в руке крышку для кофе. Кто-то кашлянул, нарушив тишину. И я поняла, что жду выстрела.
Мой взгляд метнулся вдоль ряда. Я искала подозрительного человека с грубыми чертами и сгорбленной спиной. В памяти возник мужчина в серой шапке, из-под которой выбивались темные волосы. Тот самый, что был с Дельриа. В магазине не оказалось никого с подобной внешностью. Передо мной стоял мужчина в бейсболке и мятых голубых джинсах с двухлетним сынишкой, за ним два подростка со скейтбордами направлялись к кассе.
Я повернула в средний ряд, надеясь спрятаться среди итальянских консервов и упакованных булок и дождаться, пока рассосется толпа. Притворилась, что выбираю паштет из анчоусов, чтобы восстановить дыхание и прийти в себя.
Нельзя позволять страху жить отдельной от меня жизнью, а воображению рисовать монстров. Я ведь даже не уверена, что человек в серой шапке был с Дельриа, а не сам по себе.
Я поставила паштет на полку. Очевидно, мне не стоит слишком долго оставаться в этом магазине, это только повредит моему душевному спокойствию. Воспоминания подкармливали монстра, усиливали панику.
Надо пойти к кассе и заплатить за кофе. Если там будет много народу, поздороваюсь с Дрю и уйду. Вернусь позже, когда успокоюсь.
Зайдя за угол, я застряла в подобии пробки. Покупатели со всех отделов стеклись в одно место, чтобы выстроиться в очередь. Меня оттеснили к доске на стене, куда Барри вешал объявления. Среди всего прочего там висел листок с надписью «Голосуйте ПРОТИВ пункта № 3» — красные буквы на черном фоне. Судя по всему, он висел тут давно и успел выгореть под прямыми лучами солнца. На секунду меня поразила ирония Барри Мазурски. Надо ж было именно ему выступить против легализации азартных игр в Провиденсе. Но тут я поняла, что плакат скорее всего повесил Дрю.
Как же отчаянно он названивал на радио! Андре из Крэнстона, конечно, болтун, но он изо всех сил пытался помешать положительному исходу референдума по казино. Если мне удастся воскресить в Дрю эти стремления, появится шанс заручиться его помощью в написании статьи.
У кассы Дрю складывал в пакет необычайно большой заказ и не заметил меня, пока я не поставила кофе на прилавок и не ткнула пальцем в оставшиеся клецки.