За многозначительным взглядом последовала тишина. Тут до меня начало доходить. Уверенный тон, наморщенный лоб, фальшивая страсть. Где-то я уже это видела.
— О Боже! — вырвалось у меня.
Леонард кивнул в подтверждение моей догадки. Вот почему он доверил мне пленку, рискуя карьерой. Он из тех, кто встал на путь истинный. Фанатик.
— Ты играл с Барри за одним столом или встретил его в Обществе анонимных игроков? — спросила я.
Молчание.
— Хорошо. Если Барри Мазурски действительно признался тебе в присвоении денег фонда, если так оно и было, то ты обязан заявить об этом общественности. Я должна спасти свою репутацию в газете. Мне необходимо подтверждение бывшего члена правления, на которое можно сослаться и которое официально опровергнет заявление приюта.
— Я не могу это сделать. Я не могу распространяться об услышанном на собрании общества. Оно анонимно.
Я не стала говорить, что знакома с правилами двенадцатиступенчатой программы поддержки, что два года посещала в Бостоне собрания для тех, кто злоупотребляет медицинскими препаратами. А то еще решит, будто у нас есть нечто общее или мне не наплевать на его проблему. Скажи он правду сразу, я бы не стала писать об этом в газете.
— Похвальная честность, — произнесла я со всем сарказмом, на какой только была способна. — Но ты у меня в долгу!
Требование повисло в воздухе. Минута показалась часом, пока Леонард стоял, изображая душевные терзания, а сам думал, что предпринять. Потом встретился со мной взглядом, и на мгновение мне показалось, что он готов к компромиссу. Но вдруг выражение его лица изменилось. Леонард не предлагал компромисс, он пытался выклянчить его у меня.
— Пожалуйста, постарайся понять.
Я резко повернулась и направилась к входной двери.
— Хэлли, все, что я сегодня сказал, не для записи! — крикнул Леонард мне вслед.
Я остановилась.
— Не для записи? Потому что информация конфиденциальна? Или оттого, что это полная чушь?
— Хэлли, нельзя писать в газету то, чем я с тобой поделился, — настаивал он. На секунду я даже подумала, не напугать ли его угрозой появления на первой странице заголовка: «Леонард из „Поздней ночи“ — заядлый игрок».
Нет, пустая угроза. Леонард такого не допустит, позвонит в газету, и я даже не успею добраться до редактора. Меня не должны заподозрить в связи с ним. В том, что у меня хватило тупости полагаться на человека, который зарабатывает деньги, раздувая из мухи слона.
— Из-за тебя я вынуждена ехать сейчас в «Кроникл», бросаться в ноги к редакторам и молить о прощении. Из-за тебя мне придется писать опровержение. Из-за тебя я до конца жизни буду клепать пресс-релизы о школьных обедах. Так что не беспокойся, Леонард, твоя тайна в безопасности. Я никогда не напечатаю ни одного сказанного тобой слова.