Джек просунул руку внутрь. Нахмурив брови, принялся ощупывать тайник.
— Проклятие! Пусто.
— Уверены?
— Здесь ничего нет. Должно быть, она вынула дневник и заклеила щель.
— Зачем?
— Наверное, боялась, что его найдут, — ответил Джек, спускаясь на пол.
— Вполне разумно. Неудивительно, что Бесс хотела отдать дневник Рэндольфу, своему единственному родственнику, на хранение. Ее убили прежде, чем она смогла сообщить ему о местонахождении дневника.
Звук захлопнувшейся двери и поскрипывание ступеней заставили их вздрогнуть.
— Здесь кто-то есть. Нам надо идти, — прошептала Эвелин.
Джек покачал головой:
— У нас нет времени. Живо в шкаф!
Он схватил ее за руку, распахнул дверцу шкафа и втолкнул Эвелин внутрь. Забрался туда сам, но дверцу оставил чуть приоткрытой.
Тут было тесно, с обеих сторон торчали полки. Сквозь приоткрытую дверцу лился скудный свет. На крючках над головой висели саше с засушенными лепестками лилий, наполняя шкаф назойливым цветочным ароматом. Эвелин стояла, прижавшись к Джеку, ощущая тепло его сильного тела.
Тяжелые шаги послышались ближе. Сердце Эвелин неистово заколотилось, и по груди потекла струйка пота. Ей хотелось заглянуть в щелку, и в то же время она молилась, чтобы неизвестный, кто бы он ни был, не заходил в спальню.
Но шаги все приближались и наконец замерли на пороге.
Джек прижал палец к губам, призывая Эвелин молчать. Он чуть отстранился, и она увидела зажатый в его кулаке перочинный нож.
Эвелин с силой прикусила нижнюю губу.
Сквозь приоткрытую дверцу она разглядела лицо.
Виконт Гамильтон!
Что он здесь делает?
Не успела она задаться этим вопросом, как виконт заметил крошки штукатурю! на полу рядом со стулом. Он прошел в угол и взглянул на поврежденный потолок. Но вместо того чтобы искать внутри, он вдруг повернулся к шкафу.
Сердце Эвелин сковал ледяной ужас.
Она была уверена, что он вот-вот подойдет ближе и распахнет дверцу. И тогда их тайная миссия провалится.
Гамильтон решительно направился вперед, но вдруг резко остановился посередине комнаты. Он стоял, чуть покачиваясь на пятках, очевидно, раздумывая.
Эвелин лихорадочно пыталась понять, что он делает, и наконец услышала скрип половицы.
Гамильтон опустился на колени, вытащил из кармана зубило и принялся отковыривать половицу.
Он трудился целую минуту, то и дело ругаясь, пока половица не треснула пополам, и звук эхом отдался от пустых стен.
Эвелин смотрела, как Гамильтон просунул внутрь руку. Ищет дневник!
Послышались громкие ругательства. Значит, пусто.
Лицо Гамильтона пошло красными пятнами, ноздри раздувались от гнева. Усы подергивались, и он с шумом уронил зубило на пол. Что-то бормоча про себя, поднялся, взял зубило и вышел из комнаты.