Моя книга «На советской службе», вызвала живой отклик в европейской печати, так как она затронула вопросы, которые до сих пор были еще очень мало известны в Западной Европе. Объективность книги была признана всеми критиками без исключения, и даже коммунистическая печать не подвергла сомнению правдивости приведенных в книге фактов.
Зато критика неоднократно задавала вопрос, «кто же по духу своему этот человек, который преподносит общественности документы, столь важные для истории нашего времени».
Я готов ответить на этот вопрос.
Я родился в Курляндской губернии, которая теперь составляет часть Латвийской республики. Латвия моя родина в узком смысле, Россия — в широком смысле этого слова. Немецкий язык — мой родной язык, русский язык каждодневный обиходный язык. Германская и русская духовная культура являются основами моего миросозерцания.
Я был зрелым человеком, когда вспыхнула мартовская революция 1917 года. Первую революцию 1905 г. я переживал, как молодой человек, уже совершенно самостоятельный и сознательно относящийся к жизни.
С юных лет я примкнул с социал-демократическому движению и всегда и прежде всего стремился к тому, чтобы жить свободным человеком в свободной стране среди свободных людей.
Закрепощение человечества, насильственное попирание человеческих прав, грубый деспотизм, мне всегда были глубоко ненавистны, независимо от того, проводятся ли эти акты насилия под флагом восточного владычества, царского самодержавия или нынешнего русского большевизма.
Грубой насильственной политики я не признаю, безразлично от того, исходит ли она слева, или справа. От насильников, которые кулаком подчиняют подвластных им людей своей воле и для достижения своих целей обрекают тысячи инакомыслящих на уничтожение и на смерть, я в восторг не прихожу.
В стране, которая управляется такими насильниками, я не могу ни дышать, ни жить, ни работать.
Человеческая жизнь для меня неприкосновенна, человеческие права — самое высшее, что есть на земле.
В первые годы после большевистской революции, когда у меня еще были иллюзии, когда я еще верил, что страшная диктатура, революционный террор только кратковременные явления, когда я еще считал, что Советская Россия разовьется постепенно до норм современного правового государства, я поступил на советскую службу и отдал свои силы восстановлению страны. Величие задачи, необозримое поле деятельности, потрясающее мир, несравнимое, грандиозное этой величайшей революции, весь могущественный пульс времени непреодолимо увлекали меня и заставляли меня, несмотря на ряд разочарований, все снова принимать участие в разрешении хозяйственных проблем страны. Чем больше и чем самостоятельнее была задача, тем более она притягивала меня. Я думал, что смогу доказать, что и не будучи коммунистом, можно делать в Советской России крупную работу.
