Риск был страшный. Владелец сейфа рисковал не только тем, что посредник мог оказаться подосланным к нему в дом провокатором, который немедленно после этого мог передать его в руки Ч. К.; он рисковал своею жизнью и тогда, если посредник имел по отношении к нему самые благие намерения.
Опасность, что посредник присвоит себе содержимое сейфа и исчезнет с украденным имуществом, была совершенно неважной по сравнению со всем прочим риском, так как владелец сейфа все равно считал находившееся в нем имущество почти что потерянным. Само собой разумеется, что подобные предложения могли заинтересовать лишь тех, у которых в сейфе находилось имущество, во много раз превышавшее по своей ценности требуемую сумму в 100.000 царских рублей за сейф.
Во всяком случае факт тот, что некоторые люди, несмотря на все предпринятые против этого меры, в действительности получили таким образом содержимое своих сейфов. Но не подлежит также и сомнению, что некоторые банковские служащие, работавшие в отделе сейфов, были расстреляны в связи с этими проделками.
У меня самого также был сейф в одном из петербургских банков, в котором я хранил, кроме своих частных бумаг, несколько ценных вещей, принадлежавших моим родственникам. Эти ценные вещи лежали порознь, завернутые в маленькие пакеты, на которых значилось имя собственника.
В начале 1918 г. появилось в петербургских газетах оповещение, согласно которому все владельцы сейфов, фамилия коих начиналась с той или другой буквы, должны были явиться в определенный день в банк со своими ключами. Буква Л. приходилась на конец февраля, и я явился в назначенный день в банк с моим ключом. В стальной камере были расставлены столы, за которыми сидели чиновники. Кругом стояли владельцы, сейфы которых должны были быть открыты.
Принцип, лежавший в основе открытия сейфов, заключался в следующем: все ценные вещи (благородные металлы в слитках, предметы из платины, золота и серебра, драгоценные камни, жемчуга, иностранная валюта и пр.), которые подлежали конфискации в пользу государства, должны были быть изъяты из сейфов, с тем, чтобы сделать засим невозможным опознание этих вещей в будущем, т. е. установление принадлежности той или иной вещи тому или другому лицу. С этою целью все вынутые из различных сейфов кольца, брошки и прочие украшения бросались в одну кучу, все драгоценные камни без оправы — в другую кучу. Этот же способ действий применялся и в отношении прочих ценных вещей; если, как в моем случае, находили ценные вещи завернутыми в свертки, то их вынимали из свертка, сверток разрывали, а самый предмет бросали в соответствующую кучу. Советские учреждения в то время еще не были уверены в своей власти. Поэтому стремились всеми силами к тому, чтобы впоследствии никто не смог опознать принадлежащего ему предмета. Тот же принцип проводился и в других случаях конфискации.