«Вам Зиновьевского удостоверения, очевидно, недостаточно, ну так вот Вам московский мандат. Вы видите, что дело идет об очень важной служебной командировке заграницу, а Вы нам палки в колеса вставляете».
Пограничный комиссар внимательно прочел документ и возразил:
«Почему же Вы мне сразу не показали этой бумаги, ведь здесь ясно написано, что багаж осмотру не подлежит. Это совсем другое дело».
Я, конечно, не пустился с ним в рассуждения и не пытался ему доказывать, что удостоверение Зиновьева несравненно более важный документ, чем мандат Главбума. Но цель была достигнута. Пограничный комиссар распорядился, чтобы ни нас, ни наш багаж обыску больше не подвергали, и нас больше уже действительно не беспокоили.
У прочих пассажиров были конфискованы все взятые с собой золотые и серебряные вещи, так как по закону разрешалось вывозить из страны только весьма незначительное количество золота и серебра в виде монет и различных изделий. Такая же судьба постигла и норвежского адвоката П. из Осло, который на короткое время поехал в Россию для изучения условий советской жизни. У него был с собой целый серебряный прибор и прочие предметы, которые он вынужден был оставить на границе. Он очень энергично протестовал против этого, но ничего не помогло.
На всякий случай мы взяли с собой до Белоострова моего прежнего секретаря тов. Л. Г., который держал при себе все наши русские паспорта, официальные документы и служебные мандаты. Мы должны были считаться с возможностью, что финские власти, несмотря ни на что, все-таки нас не пропустят, и тогда мы не сможем беспрепятственно вернуться в Россию. Я приказал Г., чтобы он ждал с нашими документами 24 часа на станции Белоостров. Если мы по истечении этого времени не вернемся, то это будет доказательством того, что наше путешествие идет гладко.
Наконец, в 4 ч, после обеда, осмотр багажа и пассажиров пришел к концу, и мы могли перешагнуть границу. Финско-русская граница проходила по реке Сестре. Речка эта была очень узенькая, около 7 метров в ширину, через нее перекинут был простой деревянный мост. Железнодорожное сообщение между русской пограничной станцией Белоостров и лежащей в двух километрах на финской территории станцией Раайоки было прервано. Пассажиры должны были были пройти эти два километра пешком, через деревянный мост. Багаж везли на санях.
Мы двинулись в путь в 4 часа после обеда, до наступления темноты, и дошли до деревянного моста. Во главе шел швейцарский посол Жюно. На мосту стояли представители финского правительства, которые сердечно приветствовали швейцарского посла и выразили радость по случаю благополучного вступления его на финскую территорию. Нас всех начали выкликать поименно и пропускать поодиночке через мост. Карл Моор вне себя от злости должен был остаться в Белоострове, так как бумаги его спутницы не были вполне в порядке. Бронский, который уже стоял со своим багажом на мосту, по неизвестной мне причине также остался.