Посещение Р. Л-м русского консула имело для нас весьма неприятные последствия. О закупочных своих поручениях Р. Л. ничего консулу, разумеется, не говорил, но заявил ему, что он решил выбраться из России, так как он отлично знал, что предстоит ему и семье в голоде, холоде и советской обстановке. С этой целью были получены датские консульские паспорта. В революционное время этот шаг не может считаться предосудительным, тем более, что паспорта эти выданы на настоящее имя владельца. Р. Л. просил затем русского консула выдать ему новый русский паспорт на его имя, взамен датского консульского паспорта, и содействовать ему у шведских властей в получении разрешения на проживание в Швеции.
После этого признания консул отнесся к Р. Л. очень холодно, отнял у него датский паспорт и заявил ему, что он сейчас ничего определенного сказать не может и что он посмотрит, что можно будет сделать в этом направлении. Как потом выяснилось, консул немедленно сообщил обо всем и шведской полиции, и междусоюзному комитету («Comité interallié»).
Этот комитет состоял из представителей союзных держав и некоторых русских эмигрантских организаций, и имел целью наблюдать за притоком русских эмигрантов в Швецию и препятствовать проникновению туда большевистских агентов.
Гельсингфорс и Стокгольм были в начале 1919 г. центрами русской эмиграции, куда устремлялись все бежавшие русские аристократы и прочие состоятельные русские люди. Это было наиболее близкие к Петербургу заграничные города, и бегство из Петербурга в Финляндию, несмотря на все запретительные меры, все же в некоторых пунктах было возможно. Стокгольм был тогда переполнен русскими и «Грандотель» был занят преимущественно русскими богатыми людьми.
Рано утром 8-го марта хозяин нашей гостиницы сообщил нам, что мы немедленно должны явиться в полицию. С нами в полиции обошлись весьма корректно, но внушительно указали на то, что мы проникли в Швецию без шведской въездной визы и этим нарушили шведский закон о паспортах. Мы изложили сущность дела, которая была уже и без того известна после признания, сделанного Р. Л. русскому консулу, и подчеркнули, что мы приехали из Финляндии в Швецию без шведской визы не добровольно, а вследствие давления финских властей. Мы заявили также официально, что датские консульские паспорта выданы на настоящее наше имя и просили о разрешении на пребывание в Стокгольме. Датские консульские паспорта мы должны были немедленно сдать полиции и остались таким образом в Стокгольме без всякого паспорта. Через некоторое время мы получили временное разрешение на двухнедельное пребывание.