Я проводил его в переднюю. При прощании, стоя еще в передней, он сказал мне, что хочет сообщить мне свои условия, а именно: я должен ему уплатить 250 долл. наличными при условии вручения мне всего материала, и 150 марок, если он даст мне для прочтения одно это письмо.
Чтобы выиграть время, я сказал ему, что он может мне позвонить дня через два, в четверг утром. Уже на пороге он добавил:
«Я думаю, что это будет лишним, но я все-таки предупреждаю Вас, что если Вы вздумаете кому-нибудь рассказать о моем предложении относительно покупки материала, я, конечно, буду категорически отрицать Ваше утверждение».
В четверг утром Кристи позвонил мне по телефону и мы сговорились, что он придет ко мне в 9 часов вечера. В течение дня я успел переговорить со своим адвокатом, которому изложил сущность дела. Он сказал мне, что в этом случае во имя общего интереса нужно действовать беспощадно, этот человек обыкновенный вымогатель и его необходимо немедленно задержать. Я должен обратиться к уголовной полиции своего полицейского участка, там уже мне укажут, как мне держаться в отношении моего посетителя. Вне всякого сомнения полиция пошлет мне на дом одного из агентов в назначенный для посещения час. После обеда я был в уголовном отделении своего участка, рассказал там, в чем дело, и мне обещали послать к вечеру двух агентов. Знание русского языка было необходимо, поэтому я попросил также присутствовать моего знакомого Б. Я.
Оба агента и Б. Я. пришли ко мне в половине девятого вечера. Агенты были того мнения, что Кристи вообще не придет. На всякий случай мы с агентами подробно обсудили предстоящий разговор с Кристи и всю тактику поведения с ним.
За несколько минут до девяти часов Кристи позвонил по телефону в присутствии полицейских агентов и спросил, желаю ли я еще видеть письмо, может ли он без опасения прийти ко мне и не встретит ли он у меня кого-нибудь. Я ответил, что я один дома. Он потребовал от меня честного слова, что, действительно, у меня никого нет и что никаких неприятностей у него не будет. Давать честное слово мне было крайне неприятно, я прикрыл трубку рукой и быстро переговорил с агентами. Они заявили, что я должен исполнить это требование, иначе его не поймаешь. Я тут же решился и сказал, что отказываюсь дать честное слово по телефону, но что я дома один. Он спросил, кто его впустит в дом. Я ответил, что дам швейцару соответствующее распоряжение. Он сказал, что через 40 минут будет у меня. В 9 ч. 40 м. он опять протелефонировал, сказал, что он находится внизу и вновь спросил, может ли он спокойно подняться и не грозит ли ему какая-нибудь встреча. Я опять заявил, что он может не беспокоиться и что я уже передал швейцару, чтобы тот его впустил. В 9 ч. 50 м. раздался звонок и я открыл дверь. Агенты уже до этого расположились по местам, один из них и Б. Я. стояли в гостиной за раздвижными дверями, которые отделяли гостиную от кабинета, а другой агент спрятался в открытом чулане рядом с передней.