Каждой весной, после спада воды, сельские мальчишки находили под берегом, размытым половодьем, остатки посуды, которой в давние времена пользовались жители Пустозерска, кусочки, и даже прямоугольные плитки слюды, заменявшей в старину оконные стекла, куски бересты по краям с отверстиями от шпилек. Вероятно, ими береста крепилась к стенам. Находили даже стволы и замки от стрелецких "пищалей" и т. д. "Жаль, что никто не направлял и не организовьшал этот сбор памятников материальной культуры", — говорит теперь Петр Михайлович.
В середине тридцатых годов газета "Пионерская правда" обратилась к пионерам с просьбой присылать в редакцию рассказы о своей малой родине. Пионер Петя Спирихин откликнулся на призыв небольшим рассказом, основанном в значительной степени на сведениях, поведанных ему Николаем Васильевичем Кожевиным. Так он впервые изложил на бумаге свои познания о Пустозерске. Хотя на страницах "Пионерской правды" рассказ не появился, это не ослабило интереса юного историка к прошлому Городка. Все, что узнавал о нем, он продолжал запоминать и записывать. И так в течение всей жизни. Интересом к Пустозерску он "заразил" и своих учеников.
Весной 1971 года в Великовисочной школе они провели вечер "Историческое прошлое Печорского края" на основе собранных Петром Михайловичем материалов. Увидев интерес к истории края и у взрослых, Спирихин подготовил лекцию и выступал с нею перед населением Великовисочного.
В январе 1987 года жизнь Петра Михайловича изменилась: он переехал в Нарьян-Мар. Здесь он получил возможность поработать непосредственно с документами — первоисточниками в Ненецком окружном архиве и осуществить свою мечту, написать историю Пустозерска и Нижнепечорья.
Результатом этой работы стали большие интересные очерки "Пустозерск в 19-м и 20-м веке", "Откуда пошла Великая Виска", "Пустозерцы на защите Отечества" и "Ему было семнадцать", печатавшиеся в окружной газете "Няръяна вындер" в 1989–1990 гг.
Детство Петра Михайловича пришлось на 20-30-е годы двадцатого века и совпало с последними десятилетиями существования древнего Пустозерска. Новая его работа — очерк "Пустозерск моего детства", продолжая тему, существенно отличается от прежних. Ее основа не документ, а память сердца, чувство душевной теплоты и любви — самое ценное отцовское наследство, остающееся в душе каждого человека на всю жизнь, как связующее звено поколений.
Людмила Корепанова
Пустозерск двадцатых годов — это не город, а обычная, к тому же сравнительно небольшая северная деревня, насчитывающая 25–30 жилых домов и около сорока нежилых построек. Хозяйственные книги тех лет регистрируют 40 — 45 хозяйств, да постоянных жителей в пределах от 180 до 240 человек. К примеру, на 1 января 1918 года в Пустозерске проживало 45 семей, общим счетом около 200 человек. В списке населенных мест Архангельской губернии на 1 мая 1922 года в Пустозерске — 39 дворов и 239 жителей (104 мужчины и 135 женщин). Это, наверное, самый высокий за все годы показатель количества жителей села, в то время еще центра Пустозерской волости.