Из ущелья за котловиной донеслось несколько выстрелов, а затем раздались резкие, ревущие звуки карная. Видимо, там начиналось пиршество.
Но Ланговой разгадал нехитрый замысел врага.
«Внимание отвлекают. Дураков ищут, — подумал он. — Просчитались бандиты… Сейчас мы вас угостим».
Теперь командиру отряда уже казалось, что он слышит тяжелое дыхание ползущих по крутой тропе басмачей. Он положил руку на плечо первого номера. Красноармеец не двинулся, казалось, застыл у пулемета, но Ланговой почувствовал, как сразу напряглось все тело пулеметчика.
Тяжелый камень сорвался с тропы шагах в десяти от гребня. Ланговой сжал плечо пулеметчика. Пулемет коротко прострекотал и сразу смолк. С тропы послышались стоны, яростная ругань, и пулеметчик, убедившись, что враг нащупан, ударил длинной очередью.
Одновременно над обрывом, недалеко от гробницы, вспыхнул клубок пламени, взлетел и стал описывать в воздухе огромные круги, с каждым кругом разгораясь все сильнее и сильнее.
Это Палван крутил над головой свою «гранату». Пламя уже охватило весь напитанный керосином узел, и от быстрого вращения огненный шар сливался в один ярко полыхающий круг.
До Лангового донесся крик Злобина:
— Кидай, чертушко! Сам взорвешься!
Описав дугу, огненный клубок упал у выхода из ущелья в котловину и сразу развернулся в пылающий костер, ярко осветивший ущелье. К костру кинулись басмачи и принялись затаптывать пламя. Но навстречу им из огня грохнули взрывы гранат, и басмачи свалились прямо в горящую траву.
А в ущелье царила паника. Рассчитывая неожиданным ночным налетом захватить осажденную гробницу, Курширмат собрал к подножью скалы все свои силы. По тропе басмачи поднялись почти до гребня, а остальные в ожидании своей очереди залегли в ущелье.
Сейчас все это воинство ислама сломя голову неслось вниз по ущелью к селению, падало от беспощадного огня красноармейских пулеметов и винтовок. Гранаты у подножья скалы уничтожали тех, кого из-за крутизны обрыва не могли достать пулеметы.
Короток, но страшен ночной бой. Через четверть часа последний из уцелевших басмачей скрылся среди дувалов селения. В ущелье и на тропе остались только убитые и раненые. Много их было. Всю ночь часовые на скале слышали стоны и причитания раненых. Молитвы перемешивались с яростными проклятиями, ласковые слова, призывающие дорогих и любимых, со словами самой грязной ругани.
Отпор, данный банде, воодушевил красноармейцев, тем более что в отряде не было потерь. Победа всегда вдохновляет. Однако Ланговой, после того как закончился бой, ушел в мазар и при свете принесенной из жилища хранителя мазара «молнии» осмотрел стены. Выстрелы со склона горы беспокоили командира.