– И что не так, любимая?
– Никогда бы не подумала, что врата в иной мир в таком месте расположились! Лачанокипой! Промзона. Там же и нет ничего.
– Всё необходимое там есть! – Вмешалась насмешливо дама Инесса. – Железнодорожные пути, масса подвижного состава, вагоноремонтная мастерская в которой и установлены врата. Очень удобное место. Исключительно удобное.
– Ну, и замечательно! – подвёл я итог.
Попрощались мы с проводницей в мир иной и в аэроклуб поехали, там нас уже должна была дожидаться художница, для декоративной отделки хвостового оперения пепелаца.
Она и дожидалась, сидя на стремянке на корточках, в бейсболке белой на затылок развёрнутой, из-под которой две коротеньких косички с красными бантиками в белый горошек торчали, В короткой юбочке в крупную красную клетку и в топике из под которого только сосочки не видны и были. И готовилась конопатая юница эта к трудовой деятельности. Краски удобно раскладывала, краскопульты и прочее своё добро. Под стремянкою же мелькал Чезаре, то и дело спрашивая пышечку о том удобно ли ей? Не нужно ли ей ещё чего, для обеспечения процесса? И нескромно вверх поглядывал. Там было на что посмотреть. Он и не пренебрегал. Посматривал, греховодник сивый. Художнице нисколько забота такая не мешала, а даже очень нравилась.
Подошли мы с супругою, поздоровались с маляршей. Явил я ей предмет творческого горения подлежащий изображению. Лис живописице понравился. Показала она мне "О'Key", цену назвала и за разметку принялась, слегка на стабилизатор коленочкой сочной опершись. Щёлкнула меня Катерина по носу, чем пристыдила и заставила вернуть глаза на место. Но я и затылком полоску белую видеть не перестал. Даже головой помотал, чтобы наваждение пропало. Вот почему женщины моногамны, а мужики наоборот, в массе своей, полигамны сволочи? Причём от воспитания тут мало что зависит. Вот чего мне от соплявочки этой надо? Да ничего решительно! У меня Катя вон какая, лучше и не бывает. Верная и послушная. А глаза кобелячьи сами вкось изогнуться норовят. Как им только не стыдно.
На фиг! Позвал я Чезаре с собой и от искусов бесстыжих в ангар сбежал. Сели мы у него в каптёрке и списками занялись. Пневматики самолётные долго не живут, и там такого типоразмера вряд ли производят. Резины новой гудтэровской повышенной износостойкости – пять комплектов. Пять тыщ как с куста. Далее масла. AeroShell Turbine Oil 500 в коробочках. Из расчёта на пять лет эксплуатации по 250 евро за коробку. Я бы больше нахомячил. Срок годности больше нахапать не позволяет. Да и дороговато. Двадцать два литра в коробе, а у меня полная заправка масла с фильтрами и радиаторами – 14 кварт американских. Это будет… это будет… да чтоб они подохли с квартами и фунтами! Пятнадцать с половиной литров! Плюс расход. Который пятьдесят грамм на час полёта. Итого исчо пять килоевров. Далее прокладки и пыльники и манжеты и прочие резинотехнические изделия. В количествах исходя из расходоёмкости. Семнадцать с копейками. Тыщ, разумеется. Подмахнул я счета, за доставку с меня маненечко ещё соскоблили, но на пропитание и пропихивание самуля во врата пока хватает. 250*160= 40 000. Если по 250. А если по Зиминовской таксе брать… то убил бы гада и эксплуататора! Да ведь я уже там почти. Совсем скоро уже! Я там летать буду, Я там долго-долго летать буду, если сразу не упаду. Только я не упаду. Я буду внимателен и пунктуален. Как прусский ефрейтор. Как Сашка Бат, дай ему бог здоровья.