— Прошу вас приложить все силы, чтобы проследить и другие связи Джакомо Грелли. Быть может, кроме семейства Ченни, то есть Анжелики, Доротеи и Антони…
Доктор Томазо Буотти не закончил своей фразы. Веронский художник услышал за портьерой звук отодвигаемого стула и шаги по комнате. Человек в тяжелых башмаках подошел к самой двери. Веронец смог уловить несколько слов, произнесенных англичанином про себя, будто в глубоком раздумье:
— Анжелика! Доротея, Антони… удивительное совпадение имен, черт побери! Ведь в Ченсфильде жили какие-то Доротея и Антони… Уехали в семьдесят третьем, после второго брака виконта! Говорят, поехали в Италию… к Анжелике Ченни… Гм! Приметы Джакомо Грелли… высок… горбонос… Мальчик с медальона… О, черт!
Англичанин за дверью повернулся на каблуках. Его вульгарный голос зазвучал торжеством:
— Послушайте, дакт! Везите мне чек на четверть премии — и я отчаливаю. По дороге заеду в Марсель, наведу некоторые справки. А через полгода готовьте всю остальную сумму чистым золотом… Я вернусь к вам с вестями, от которых вы обалдеете, будь проклята моя кровь!
…Веронский художник, не проронивший ни слова из этой беседы, простоял за портьерой до тех пор, пока мистер Кремпфлоу не удалился. Когда шаги его стихли на лестнице, художник подошел к столу, достал письменные принадлежности и написал письмо. Капнув на углы конверта горячим сургучом, он тщательно приложил к ним перстень с печаткой. На сургуче осталось крошечное изображение саламандры.
Спрятав письмо, веронец накинул свой синий плащ, забросил его полу на плечо и вышел из гостиницы. Он долго шагал по улицам и очутился на городской окраине, когда солнце уже садилось и небо пылало. Извилистые улицы поднимались здесь вверх по склону холма и сходились на маленькой площади с каменным колодцем. Деревья палисадников свисали над щербатыми плитами пешеходных панелей. В углу площади стояла небогатая церквушка из серо-зеленого камня. Художник вошел в темный придел этого храма. Здесь царил многоцветный полусумрак, расцвеченный лучами заката сквозь красные и синие стекла.
В молельной было пусто. Только из ризницы доносились негромкие голоса. Оттуда выглянул толстый немолодой капеллан. При виде пришельца он сказал недовольно:
— Вы пришли слишком рано. Месса начнется только через час.
Пришелец нетерпеливо вскинул руку. Капеллан изменился в лице, поймал и облобызал, протянутую руку и замер в низком поклоне:
— Ваше преподобие, простите, я не узнал вас в: этом… облике!
— Брат Николо, где Луиджи Гринелли?
— Он помогает мне в ризнице, ваше преподобие.