Так как же было Макару поступить по-божески — помогать зуровскому обману или помочь розыску сбитого зуровцами самолета?
Тяжело стало на сердце у Макара от этих мыслей!
А тем временем они уже дошли до женской обители.
Здесь ни тишины, ни покоя не было! Почти все население женских скитов толпилось на берегу оледенелой Ключовки, у проруби. Снег на Ключовке был расчищен и разметен, лопаты и метлы валялись на берегу. Все скитницы еще обсуждали с горячностью некое чудо, свершившееся здесь только что, у всех на глазах…
— Где же праведница убиенная? — спросил Зуров. — Кто секиру-то на нее поднял?
— Не убиенная, а пораненная до полусмерти, — отвечала старуха черноризница, утирая слезы. — Ох, кормилец, что тут было — и пересказать словами нельзя. Схватили убивицу окаянную, потому как сперва четверо чужих на лошадях прискакали, а потом и пятый через болото по ее следу пожаловал. Немножко не поспели, Анастасьюшку от ножа спасти.
— А где же инокиня пораненная? Ай отправили?
— Кабы отправили! А то, вернее сказать, на крыльях унесли. Токмо, архангельские ли те крылья или… сказать страшно, чьи., про то единый господь во небесех ведает. Нам, убогим сиротам, матерь божия того не открыла.
— Ты толком-то расскажи, матушка, как оно было…
— Нешто перескажешь! Анастасьюшку как подняли с пола, так уж без памяти. Кое-как перевязали ее старицы, а тут этот прилетел, кружить над нами стал…
— Ероплан, что ли? — подсказал слепец.
— Он, кормилец. Тут один из поимщиков убивицы, в кожаном весь, голова круглая, достает из кармана пистоль, и веришь ли, три звезды красных в небо взлетели! Стали тому коршуну с земли знаки подавать. Нам кричат — ежели желаете, чтобы сестра ваша жива была, помогайте лед расчистить. Что тут было — и не скажешь! Как спустился к нам коршун-то, положили на него Анастасьюшку, на старый след машину эту наставили, еще с полчаса снег перед ней разметали, а потом — завыл, затрещал — и нет его. Да сказал еще летун, что еще раз к нам сюда прилетит, второго коршуна выручать. Пришлые-то вам не встретились? Пошли того коршуна на болоте искать. Может, говорят, летун еще живой, сюда его везти хотят на лошади.
— Слышь, матушка, запрягите и мне с отроком лошадку!
— Что ты, божий человек, мало погостил у нас?
— При делах столь дивных… в яшемскую обитель помолиться спешим. Только бродом переправьте, а там уж отрок и пешой доведет.
— Нет ли у тебя, странник божий, сольцы фунтика? Давненько солью бедствуем.
— С фунтиком-то, сверх денежки, я бы до самой Яшмы доехал.
— И мы довезем, коли найдешь.
— Ну господь с вами, так и быть. Запрягайте!