Мать вернулась, с хозяйской половины только под утро и сразу заметила открытые глаза сына, его настороженный взгляд, синеву усталости вокруг глазниц.
— Что с тобой, Макарушка? Или приснилось что дурное?
— Скажи, мама, — выговорил сын с трудом, потому что до сих пор не пробовал задавать такие вопросы. — В чем для людей правда? Почему дурные люди должны мучиться только на том свете, а хорошие мучаются на этом?
— То божий промысел за людские грехи, — подумав, ответила масть. — А правда для людей — в боге.
— А как ее узнать? Как самому поступать по правде?
Лицо матери, сперва удивленное и смущенное, стало принимать выражение значительное, почти торжественное.
— А ты в душе своей к господу обратись, спроси, как по его воле поступить. Или у служителя божия ответа спроси. Что тебе духовный отец подскажет, то и будет правдой. Уж тут господь до ошибки не допустит… Только сейчас рано еще, до солнышка поспи!..
Глава вторая
Госпитальное судно «Минин»
1
После отвала из Яшмы послушница Антонина попросила врача осмотреть ее больных. Врач для начала оценил взглядом саму сиделку и сделался сразу очень любезен.
Он пошел за нею в каюту, отведенную лежачим.
Здесь было шесть коек с тощими рваными тюфяками. Под серыми, застиранными простынями и кое-как залатанными одеялами лежали «тяжелые». На попечении юной сиделки оказались, кроме монастырских, яшемских, еще два пожилых ополченца из крестьян села Солнцева Ярославской губернии и больной чуваш Василий Чабуев, мечтавший скорее попасть в городской лазарет, чтобы избавиться от грыжи. На войне Чабуев надорвался, вытаскивая из грязи артиллерийское орудие. Ополченцы Шаров и Надеждин попали на госпитальное судно «Минин» не без задабривания того же военфельдшера, что согласился принять монастырских больных в Яшме. У Шарова была недолеченная рана коленного сустава. Надеждин страдал от последствий контузии.
В селе Солнцеве комбед уже выделил на их долю хорошей земли, отобранной у барина, Георгия Павловича Зурова, и соседи-ополченцы толковали только про новые, справедливые порядки, про десятины, пустоши, супеси и суглинки. Звали их домой жены, и призывные эти письма, зачитанные до разрывов на сгибах, снова и снова перечитывались и здесь, в каюте. Оба думали об одном: как бы скорее подлечиться и попасть домой.
Врач велел отнести старца Савватия и Сашку во временную операционную, устроенную в бывшем салоне. Ногу Савватию намертво закрепили в лубке, у Сашки проверили швы, наложенные монастырской яшемской фельдшерицей; врач сказал, что больной сможет встать недельки через полторы, потому что порваны одни мускулы, кость же и главный нерв целы.