Но, к счастью, когда до оконных проемов оставалось от поверхности воды несколько сантиметров, на берегу разобрали слабые стоны и крики: «Не стреляйте! Здесь свои, товарищи!» На палке показался красный лоскут — обрывок платья или платка.
Смельчаки тотчас кинулись к барже и под огнем неприятеля переправили на берег всех уцелевших — десятка полтора призраков… Баржа утонула вместе с телами недавно погибших буквально через несколько минут после того, как спасенных укрыли на берегу.
— Молодец, рыбак-бакенщик, — сказал доктор. — Не забыл своего арестанта! А не узнавал ли ты про ту… сестру милосердия с баржи? Про которую Овчинников и в бреду и наяву толкует?
— Жива, сказывают. Сняли ее вроде с баржи. Молодая, выживет, поправится.
— Это будет нашему арестанту получше любого лекарства… Ну а как в городе? Утихло?
— Как сдались беляки, так и утихло. Только… города-то, почитай, и нет больше.
— Люди-то русские, ярославцы, остались?
— Люди, знамо, остались. Не все сгорели.
— Значит, и город есть. Были бы кости, мясо нарастет… После Ильина дня присылай за своим больным провожатого с подводой, коли сам уже дежуришь. Домой ему пора, пусть уж там отлеживается; одному, без провожатого, ему с такой дорогой не справиться. Слаб очень, на ноги не скоро встанет.
— Попутчики его яшемские еще у меня… Пришлю мальчишку-то, Макара, вместе тогда в Яшму и подадутся.
Глава шестая
Поволжская Вандея
1
На двух парных подводах ехали лесным солнцевским проселком вооруженные люди. Верстах в пяти от села Солнцева обоз свернул с проселка на заброшенную неторную тропу. Еще с полверсты ехали лесом, минуя буераки и болотные мочажины. Дальше ехать стало нельзя, люди выпрягли коней и в пешем строю добрались до глухого лесного угла. Место называлось Баринов, или Волчий овраг. Телеги и лошадей спрятали поблизости.
Давно здесь никто не рубил леса, не косил травы, не собирал даже грибов и ягод. Старый владелец, генерал от инфантерии Зуров, еще во времена крепостного права страстно любил облавную охоту на волков с гончими. С тех пор здесь, в оврагах, постоянно держались два-три волчьих выводка, наводя страх на окрестных солнцевских, грешневских и прусовских крестьян. За годы войны охотиться здесь было некому, «серых бар» против прежнего даже прибыло.
Новых пришельцев встретили рябчики и непуганые лесные голуби-вяхири, не всегда слетавшие с ветвей, когда люди брались за топоры. Лишь осторожный черный ворон недоверчиво покружил над новой стоянкой, не предвидя от двуногих ничего доброго. На всякий случай он каркнул, предостерегая самку, чтобы не зазевалась. Вороново карканье главарю не понравилось, он погрозил птице револьвером.