Днем 4 августа Макар Владимирцев одиноко шагал из Прусова по лесной солнцевской дороге. Семен-бакенщик послал Макара провожатым за Александром Овчинниковым. Тому, мол, сподручнее будет вернуться в Яшму вместе с Макарием и его матерью.
Пеших и конных попутчиков на этот раз не случилось. Только навстречу, еще у самого Прусова, попались Макару две пароконные, тяжело груженные подводы с угрюмыми мужиками. Их было девять. Один указал на встречного подростка с узелком, на что другой пренебрежительно махнул рукой и кивнул в сторону прусовской околицы: близко, мол! Макару это не понравилось, пошел осмотрительнее.
Когда лес поредел и даль открылась, Макар не поверил глазам!
Села Солнцева в 80 дворов, с церковью и земской больницей… не было! Ветром несло угарный чад. Могильными памятниками селу белели в палисадниках высокие печные трубы. Лишь пожарный сарай с распахнутыми воротами уцелел посреди села, напротив остова сгоревшего храма.
Вдалеке, со стороны барской усадьбы, Макар заметил всадников на неоседланных лошадях. Макар хотел схорониться за березой, но понял, что всадники — одного с ним возраста. Сельские мальчики гнали табунок стреноженных коней — двухлеток из ночного и, оказывается, тоже не знали о случившемся. Они под утро проспали нападение бандитов. Каждый припустился к своему дому, но лишь у одного мальчика остались живы мать и сестра.
В больнице оказались сорванными с петель двери, но здание не выгорело, а было взорвано. Правое и левое крылья больничного корпуса остались без крыш, со вздыбленными полами. Перед входом, заслоняя доступ в больницу, лежал убитый доктор Попов. Макару пришлось переступить через его тело.
Внутри здания громоздилось месиво из железных коек, разбитой штукатурки и людских останков. Лишь в средней части, в палате слабых, дверь оставалась несорванной. Пересиливая ужас, Макар приоткрыл ее…
На койке Сашки Овчинникова сидел бледный, как известка, больничный фельдшер. А на подушке той же постели Макарий узнал очень худое, небритое, испачканное кирпичной пылью лицо самого Александра Овчинникова. Синие Сашкины глаза напряженно взирали на вход в ожидании, кто же появится из-за двери, а фельдшер держал наготове кочергу, готовый защищаться от вторжения и таким оружием. Других уцелевших во всей больнице не оказалось — взрыв пощадил только «слабую» палату, а, кроме Овчинникова, там уже никто не лежал. Лишь фельдшер случайно спал именно в этой палате во время своего ночного дежурства.
Макарка постоял в нерешительности среди палаты, не в силах сделать еще шаг. И вдруг ему показалось, будто оглушенный взрывом Овчинников пытается заговорить и приподняться навстречу. Мальчик кинулся к Сашке и, рыдая, уткнулся ему в плечо.