Башня «тридцатьчетверки» разворачивалась в сторону невидимого для Андрея немецкого танка. Среагировали на выстрел «пантеры», оценили, что она представляет большую опасность. Во мгле был отчетливо слышен рокот немецкого танка, намеревавшегося во что бы то ни стало добить русский танк. От этого рева становилось не по себе. Положение танкистов становилось отчаянным.
«Тридцатьчетверку» зажимали в тиски. Сначала сожгут танк, а потом передавят гусеницами штрафников, достреливавших последние патроны. Андрей, с «папашей» за спиной, с «фаустпатроном», зажатым в правой руке, полз вперед, наперерез вражеской «самоходке». Успеют ли они сделать задуманное? Успеют ли Липатов и Латаный отработать по «пантере»?..
Орудие «самоходки» изрыгнуло пламя, разорвав пространство мощнейшим раскатом орудийного грома. Струя пламени осветила саму установку. Чудовищное орудие было подперто чем-то на манер сошек, укрепленных в передней части корпуса. Контуры башни, стесанные к заду, трапециевидные, отличались от «фердинанда».
Андрей прополз еще несколько метров в сторону «самоходки». Теперь до нее оставалось около полсотни метров. Тело надвинулось на края небольшой ложбинки, вытянутой вдоль. Не размышляя, Аникин вполз в нее и ощутил локтями и животом сначала хлюпанье жижи, а потом сочащуюся сквозь ткань телогрейки, проникающую через гимнастерку и белье обжигающую стынь мокроты. Но сознание даже не обратило внимания на это.
Теперь Андрею уже некогда было размышлять над тем, что за чудо-юдо перед ним. Счет шел на доли секунды. Сознание будто отключилось, в холостую гоняя в мозгу одну только мысль-слово: «успеть, успеть…». Руки действовали машинально, сами по себе.
Вот он сковырнул на грязной трубе прицельную стойку и перевел ее в положение «стоя». Вот его палец нащупал кнопку стреляющего механизма. Какого черта теперь ему нужен этот прицел? Неужели придется ждать еще одного выстрела «самоходки», чтобы разглядеть ее контуры? Но этот выстрел может стать последним для экипажа «тридцатьчетверки»…
Спокойно… Надо взять себя в руки. Мгла не такая непроглядная. Глаза привыкли к темноте, и кое на что они сгодятся и здесь… Надо попробовать. В темно-красных отсветах Андрей, прищурившись, ловил силуэт прицела и округлые контуры мины. Вот, вот так… Примерно так… А там, впереди, надо уловить движение. Неясное шевеление зафиксировалось прищуренным, напряженно вглядывавшимся в темную муть зрачком. Вот проступила коробкообразная, черная масса. Надо попасть в ведущее колесо. Оно значительно больше и выше остальных. Впереди, на острой грани этой громадины. Палец плавно, но с силой втопил кнопку в трубу. Пламя, спущенное с цепи, как бешеный пес, помчалось вперед и с ярко-красным рычанием вгрызлось в рокочущую черноту.