– Он как надвинет!.. Я думал все, хана мне… Будто в могилу заживо закопало… И ревет над башкой так, что душа из тела – вон… И земля эта сыпет и сыпет на голову… А потом вдруг – вонь от движков его, ну и уже, когда, значит, прошел, я вдогонку ему…
Дерюжный, дав бойцу отпить из собственной фляги, похлопал того по плечу.
– Некогда, Степа, после поговорим… Ты тут держи этих, неустойчивых… чтоб не бежали больше…
Он кивнул в сторону двух бойцов, которые не выдержали вида накатывающегося танка.
– А я – за Кондратычем!..
Коптюк, убедившись, что со Степанковым все в порядке, тут же побежал по траншее на левый фланг. «Тигр» к тому времени уже преодолел передний край штрафных позиций.
Там обороной руководил Потапов. Бойцы действовали грамотно, без метаний и дерганий. Когда огромная машина приблизилась к траншее, все попрятались на дне своих ячеек. Да и непрерывная стрельба, которую вели спаренный и курсовой пулемет вражеского танкового экипажа, не давали высунуться.
Как только гусеницы «тигра» подмяли под себя траншею, сбоку в траншее выросла фигура Рукосуева. Боец метнул бутылку с зажигательной смесью почти в упор. Пламя вмиг охватило левую ходовую часть, разбрызгавшись по каткам.
Рукосуев ударил бутылкой с такой силой, что горящие брызги едва не обдали его самого. Часть горючей жидкости плеснула в окоп, зачадив тяжелой копотью. Рукосуев не растерялся и тут же, выхватив лопатку, стал забрасывать горящую лужу землей, срезанной прямо с утоптанного дна окопа.
А «тигр» тем временем уходил в сторону артиллерийской батареи, и по левой стороне, во всю длину гусеничных траков, наматывалось ярко-оранжевое пламя. Вдогонку «тигру» кто-то кинул гранату, но она, ударившись о борт танка, отскочила в сторону и рванула на земле.
Обе вражеские машины, которые пересекли передний край штрафников, были подожжены «переменниками». Вот только реального урона фашистским танкистам это не нанесло. Вся надежда оставалась на батарею. Таков и был тактический уговор между артиллеристами капитана Артемова и ротой Телятьева.
Главная задача «переменников» состояла в том, чтобы не пропустить через свои позиции немецких автоматчиков. С танками они вступали в единоборство по возможности, и, если так складывалась ситуация, – пропускать вглубь, где их должны были встретить артиллерийские расчеты.
Обе машины, чадящие огнем зажигательной смеси, представляли собой хорошую цель для изготовившихся расчетов. Орудие лейтенанта Перешивки уже дважды меняло позицию, уходя от убийственных выстрелов 88-миллиметровых пушек фашистских «тигров» и средних танков Т-4. Подносящий расчета был ранен, но не покинул поля боя. «Некогда!» – только и буркнул Ипатьев, отказываясь от медицинской помощи.