Потом Гриша энергично тряхнул головой, решительно встал:
— Пойдем, Серега, турнем их.
— Это ты о ком? — не понял Серега.
— Пшику и Тишку.
— За что ты их так? — Серега глядел на товарища о крайним удивлением.
— Вставай, пойдем, — вместо ответа сказал Гриша.
Однако изба Угрюмовых к их приходу уже опросталась — свадьба перекинулась в чей-то другой дом.
Собрав со стола несъеденные пышки, вареные яйца, жареное баранье мясо, сало и хлеб, ребята ушли на станцию.
Вскоре после свадьбы совсем неожиданно пришла повестка: Филиппа Ивановича вызывали в райвоенкомат. Вместе со всеми он подивился повестке, но сделал это ненатурально.
— Переучет, пустяк какой-нибудь, — сказал он, встретив встревоженный взгляд жены.
Она видела, что муж говорит неправду, он знает, с какою целью его вызывают, скорее всего, ждал этого вызова, и страшно обиделась: зачем он обманывает?
— Тебя опять в армию берут? — спросила Феня, глядя прямо ему в лицо и не давая его глазам увернуться от ее пристального и требующего только правды взгляда.
— Что ты, Феня, с чего бы это? Ведь я только что отслужил срочную.
— Но ведь ты говорил мне, что теперь командир запаса…
. — Ну и что с того? Запаса — поняла? Это на случай войны. А сейчас, в мирное время, кому я нужен?
Феня не поверила, и Филипп Иванович видел, что ему не верят, хотел и не мог сказать правду. Он, разумеется, знал, что вызывают его по его же собственному заявлению, размноженному им в четырех экземплярах и отосланному сразу в четыре адреса: в обком, в обл-военкомат, в райком и в райвоенкомат. В заявлении содержалась одна просьба: послать его, танкиста, командира запаса и члена партии, в Испанию — сражаться на стороне республиканцев. Ответа все не было, и Филипп Иванович утратил надежду получить его когда-либо. Потому он тогда со спокойной совестью посватался к Фене. А теперь думал, что не должен был этого делать: выходит, обманул девушку… Он понимал: вызывали его не для того, чтобы объявить об отказе, такое сообщается обычно в письменной форме.
Было совершенно ясно, что в жизни Филиппа Ивановича должно совершиться нечто необычайное. Он это особенно почувствовал после звонка, раздавшегося в сельсовете сейчас же вслед за повесткой. Звонил Федор Федорович Знобин, первый секретарь райкома. Суховатый, обычно немного надтреснутый голос его сейчас был неожиданно звонок и загадочно-торжествен. Секретарь райкома просил Филиппа Ивановича зайти к нему. «Валентин Власович у меня», — добавил он. Валентин Власович — райвоенком. Все, стало быть. Решено, значит. И все-таки Фене он сказал: