Эмма точно знала, чего ждет от любви, она хотела любить всем сердцем, душой и телом, она хотела любить вечно. Она хотела любить день за днем, ночь за ночью, год за годом. Она хотела дом, семью, споры и примирения, взаимную поддержку, секс — все. Она всегда знала, чего хочет от партнера, любовника, отца своих детей.
Но почему Джек? Почему, когда она наконец почувствовала то, о чем мечтала всю жизнь, это случилось с мужчиной, которого она так хорошо знает? Она знает, что он больше всего ценит свою свободу, свое личное пространство и что считает брак заранее проигранным сражением.
Она все это знала и все равно влюбилась. А если бы Джек узнал или догадался о ее чувствах? Как бы он отреагировал? Пришел бы в ужас? Нет, вряд ли. Он встревожился бы, стал бы ее жалеть… что еще хуже. И осторожно, вежливо отступил бы. Какое унижение!
Только незачем ему знать. Она этого не допустит, а следовательно, никаких проблем. Она управляется с мужчинами так же ловко, как с цветами. Прежде, если отношения начинали причинять боль вместо удовольствия, именно она всегда умела первой прекратить их и двигаться дальше.
Горло пересохло и даже слегка саднило. Эмма оттолкнулась от двери, прошла в кухню, чтобы выпить воды. Ничего, и на этот раз она справится и, когда придет время, сможет пойти дальше. Зачем мучить себя, пока они еще вместе?
Или… заставить Джека влюбиться? Если она может удержать мужчину от влюбленности или, наоборот, помочь ему разлюбить ее в том случае, если он вдруг решил, что влюблен… то неужели она не сможет сделать так, что мужчина ее полюбит?
— Стоп, я совсем запуталась! — пробормотала Эмма. Она сделала глубокий вдох, отпила воды. — Если я заставлю его влюбиться в меня, будет ли это настоящим чувством? Боже, я больше не могу об этом думать. Я иду на вернисаж. Все. Точка.
Услышав стук в дверь, она вздохнула с облегчением. Появилась причина перестать думать и волноваться. Они поедут на вернисаж. Они будут наслаждаться друг другом. И пусть все идет своим чередом.
Даже удовлетворению нелегко вытеснить волнение, поняла Эмма, когда, открыв Джеку дверь, увидела в его глазах восхищение, коего и добивалась.
— Я потрясен, — сказал он. — Мне необходим момент тишины, чтобы собраться с мыслями и выразить благодарность.
Эмма улыбнулась ему медленно, соблазнительно.
— Выслушаю с удовольствием. Хочешь зайти?
Джек переступил порог, глядя ей в глаза, провел кончиками пальцев по ее плечам.
— Я как раз думал о том, как войду и заставлю тебя забыть о выставке.
— О нет. — Эмма слегка оттолкнула его, вручила ему шаль и повернулась спиной, чтобы он накинул шаль ей на плечи. — Ты обещал мне странные картины, паршивое вино и непропеченные канапе.