— Если бы только…
— Если бы только что?
Джо встряхнула головой.
— Нет, ничего.
— Хотите, я брошу все это? — шепотом спросил Кейл. — Я могу уйти…
Джо остолбенела. Кейл криво улыбнулся.
— Имейте в виду, я это предлагаю скорее всего в последний раз! Так что лучше ловите меня на слове, если вы действительно этого хотите.
— Нет. Я не хочу, чтобы вы уезжали.
Признаться в этом было ужасно трудно. По многим причинам. Если бы он сейчас попытался коснуться ее — или хотя бы сказал что-нибудь о том, как он ее любит, — она бы погибла. Но он, слава Богу, промолчал. И Джо продолжала:
— Но, быть может, вам все же удастся заниматься своим делом и при этом не тревожить меня?
Кейл покачал головой.
— Не надейтесь. Я не могу обеспечивать вашу безопасность и при этом не попадаться вам на глаза. Вы из Дамаронов, а это значит, что моя работа потребует куда большего, чем просто следить за тем, чтобы свадебное торжество не испортил какой-нибудь псих.
— Ничего же не случится!
— Я надеюсь. Но ведь семья Дамаронов находится в центре всяческих интриг и раздоров и оттого притягивает к себе неприятности, не хуже, чем громоотвод молнию. Вы это знаете куда лучше меня. Вашу семью одни любят, другие ненавидят… Как отдельные люди, так и целые группировки. Абигейл упоминала о какой-то неприятности, которая стряслась с вашим кузеном Джоном на прошлой неделе. И, раз уж вы сами упомянули о той авиакатастрофе в Альпах, которая была неслучайной и унесла жизни многих членов клана Дамаронов, — нельзя гарантировать, что никто не попытается вновь учинить что-нибудь в этом духе на этой свадьбе.
Джо побелела.
— Простите, — поспешно добавил Кейл, тут же раскаявшийся в своих словах. Меньше всего ему хотелось пугать и расстраивать ее.
— Да нет, все в порядке. Вы правы. Я уже сказала вам: делайте все, что сочтете нужным. Просто…
— Я знаю, — сказал Кейл, на лету поймав ее мысль. — Просто то, что происходит между нами, все усложняет. Простите, но здесь я ничего поделать не могу.
И она тоже. Несмотря на все, что она говорила Кейлу, и на все, что она знала, Джо больше всего на свете хотелось, чтобы он ее обнял и подольше не отпускал от себя.
Удивительно, как быстро она привыкла к тому, что ее тело легко сливается с его телом! Она уже пристрастилась к запаху его кожи — мускусному аромату, который проникал во все ее поры и возбуждал каждый нерв. Ей нравилось, как он прижимается губами к ее губам, как уверенно скользят его руки по ее телу — так, словно он вправе делать с ней все, что пожелает. И ей, увы, нравились те чувства, что возбуждали в ней его поцелуи — ощущение, что на свете нет никого, кроме них двоих. Глядя на него, она невольно протянула руки и всем телом потянулась к нему…