— Мы не допустим, — самоуверенно объявила я, — вы увидите.
Дирдре понизила голос до шепота. Я заметила, что рука, держащая чашку, дрожит.
— Я боюсь того, что увижу. Ужасно боюсь, детка…
Мы поужинали вдвоем с Маделин Скотт. Обслуживал нас Фредерик, явно недовольный этим обстоятельством. Очевидно, Мишель и Джанин на вечер отпустили.
Ужин — шедевр кулинарного искусства, сделавший бы честь «Павильону» в Нью-Йорке. Но разговор был вымученным, я напоминала себе гида-самоучку, рассказывая о дневном путешествии по Женеве, и то только для того, чтобы нарушить тяжелое молчание.
Мы еще не покончили с десертом, как Маделин извинилась, сказав с мстительным удовлетворением, что кофе выпьет в офисе.
— Мне необходимо к завтрашнему дню подготовить несколько докладов. — В глазах белобрысой светился укор: она-то работает, тогда как я болтаюсь без дела в отсутствие босса. — На Дика очень интересно работать, но он исключительно требовательный человек. Знаете, он финансовый гений.
— Что вы говорите? — Я не пыталась скрыть раздражения. — Жду не дождусь, когда с ним познакомлюсь. — Это был мой ответный удар — секретарша явно не хотела, чтобы мы знакомились, ведь я была значительно моложе и вполне симпатичная.
Она вскочила из-за стола, и ее глаза недобро сверкнули.
— Доброй ночи, мисс Стэнтон. — А ведь еще несколько минут назад я была Лори. — Прошу простить меня.
Я долго сидела над кофе, чувствуя себя страшно одинокой. До меня из коридора доносился приглушенный разговор Маделин с мадам Жене. Сама доброта, мадам Жене, ехидно решила я, хихикнув, единственная поклонница Маделин в доме.
Отодвинув чашку, я поднялась наверх, меня угнетала тишина. Спать не хотелось. Я решила принять ванну и послушать музыку по транзистору. Делать мне было абсолютно нечего.
Я налила воду в ванну, бросила туда цветной ароматический шарик и нашла по приемнику фортепьянный концерт, подходящий к моему настроению. Понизив звук, чтобы не беспокоить Дирдре у себя над головой, я залезла в замечательную теплую воду…
Я лежала в обволакивающей истоме, стараясь не думать о проблемах, ждущих меня впереди. И все же не могла выбросить их из головы. Вредная старуха решительно не хочет заниматься языком, хотя именно для этого я здесь. И не следует забывать про ее внука, недовольного тем, что я заменила Салли.
Я не хотела возвращаться домой. Смогу ли я выдержать здесь десять недель? Мне требовалось время, чтобы приспособиться, смириться со смертью тети Лотти, подготовиться к тому, что ждет меня в сентябре. Удастся ли мне это, учитывая сопротивление Дирдре Рэнсом?