Дик Рэнсом, как благоговейно пояснил мне глава агентства, был миллионером двадцати семи лет от роду, чудо-мальчиком европейского финансового мира. Приехав в Европу в трехнедельную туристическую поездку, он остался и вскоре превратил несколько сот долларов в миллионы. Из статей в «Таймс» и других журналах, где упоминался Дик Рэнсом, я составила о нем представление, как о красивом и умном американце, любимце светского общества, для которого бизнес в жизни на первом месте. Я не тешила себя надеждами на романтическое лето, понимая, что вряд ли удачно впишусь в его окружение и смогу составить конкуренцию бегающим за ним светским львицам.
Вздохнув, я положила деньги на блюдечко, вышла из кафе и пошла по улицам, останавливаясь, чтобы купить открытки и написать несколько жизнерадостных посланий. Чтобы убить оставшееся время, я купила газету и уселась на скамейку, листая страницы…
Оказавшись наконец в самолетном кресле, я почувствовала, что порядком устала — от недосыпания, от возбуждения и от напряжения, в котором не хотела себе признаваться. Ведь мне предстояло провести десять недель на вилле «Саксония» среди чужих людей, пытаясь насильно научить старушку французскому языку. Еще час назад я была вполне уверена в своих способностях, куда же теперь подевалась эта уверенность? Когда до Женевы было рукой подать, меня начали одолевать сомнения. Фантазии уступили место реальности.
Мы перелетели Ла-Манш, оставив дождь позади. Я расслабленно сидела в кресле, радуясь, что попала к иллюминатору и смогу увидеть Швейцарию сверху.
Внезапно мое сердце дрогнуло. Я увидела великолепное Женевское озеро и колесный пароход на его глади. Я любовалась снежными шапками Монблана, огромными просторами под крылом самолета, яркой зеленью. Меня предупредили, что, как и в большинстве горных районов, в Швейцарии летом прохладно и дождливо.
Следующие полчаса прошли в суете — приземление, таможня и прочие формальности. Как любой человек, впервые оказавшийся в незнакомой стране, я нервничала, хотя знала, что шофер Рэнсома должен встретить меня и отвезти на виллу. Мы договорились, что он узнает меня по бирюзовому брючному костюму. Вспомнив об этом, я обеспокоенно оглянулась, но никого больше в таком костюме не заметила.
— Мадемуазель Стэнтон? — раздался за моей спиной вежливый голос с сильным акцентом, и я вздрогнула.
— Да, — по-идиотски обрадовалась я, что он говорит на английском языке.
— Меня зовут Фредерик, — представился он все так же вежливо, но меня бросило в холод от явной неприязни в его глазах. Этот человек умел ненавидеть! — Я отвезу вас на виллу. — Он хмуро глянул на два небольших чемодана у моих ног. — Это весь ваш багаж, мадемуазель? — В голосе послышалось легкое презрение.