Бомбить или не бомбить — вот в чем вопрос
Груженный бомбами самолет приближается к королевскому дворцу в Мадриде. За штурвалом — один из лучших летчиков мира, и он намерен убить короля Испании.
Сбросив вниз свой смертоносный груз, летчик собирается выкрикнуть: «Смерть монархии! Да здравствует испанская республика!» — хотя сам знает, что никто, кроме верного напарника, его не услышит.
Завидев цель, летчик идет на снижение. Рука у гашетки беспокойно вздрагивает. Летчик машинально вытирает о брюки вспотевшую ладонь. Десять секунд, девять… Вижу цель… Восемь, семь, шесть… Без короля все пойдет по-другому… Пять, четыре…
И тут случается неожиданное. Пилот бормочет что-то сквозь зубы, снова смотрит в прицел, чтобы не ошибся, молча переглядывается с напарником — оба потрясены. Они замешкались всего на несколько десятых секунды — вернее, аж на несколько десятых, — но самолет уже успел миновать цель. Пролетев несколько сотен метров, летчик возвращается для новой попытки, — но уже твердо знает, что не сможет сбросить бомбы. Он упустил свой единственный шанс изменить ход истории Испании, и знает это. И еще он знает: повторись все снова, он поступил бы точно так же — и не один, а тысячу и один раз.
Самолет летит по холодному зимнему мадридскому небу — самолет возвращается на базу. На дворе 15 декабря 1930 года. Через несколько часов республиканский заговор против Альфонса XIII с треском провалится. Впрочем, королю остается править страной считанные дни. Четыре месяца спустя, в апреле 1931 года, результаты демократических выборов вынудят короля отречься от престола, и он отправится в изгнание. Родится Вторая Испанская республика; почти сразу же враги начнут плести против нее заговоры, и так будет вплоть до самого начала гражданской войны.
Но вернемся к нашему летчику.
Почему он не стал сбрасывать бомбы? И что же он увидел во дворе королевского дворца?
Рикардо Гарсия Фонс
«История европейской военной авиации
между двумя мировыми войнами»
Сны и мечты — они как вода. Плаваешь в них, но ухватиться за них не можешь.
Хотя в самом начале я, как и многие, думал, что вот-вот ухвачу свою мечту за хвост.
Писать я бросил уже давно, весной две тысячи третьего. От страха, по малодушию. К тому времени я был сломлен морально, да и за душой у меня не было ни гроша. Незачем делать вид, что деньги тут ни при чем. Это жизнь, от нее никуда не денешься. У меня не хватило сил сопротивляться, сражение с суровой действительностью было проиграно. Два романа и сборник рассказов — три книги, приговоренные к пожизненному заключению в ящике стола. Рукописи, которые так никто и не захотел прочесть. Мертвые книги, в чьи достоинства верит (точнее, верил) только один человек — я сам. Книги, написанные на воде. Между прочим, именно этими словами и будет начинаться мой третий роман: «Сны и мечты — они как вода. Плаваешь в них, но…»