Пока Оливер и Штефан выгружали ее вещи и носили в дом, Эвелин стояла рядом с машиной и с кислой миной осматривала руины, в которых ей предстояло поселиться.
— Каждый раз здесь становится все ужаснее, — произнесла она.
— Снаружи еще ничего, — ответила я.
Приехав сюда, я первым делом насажала по всему периметру здания дикие вьюны, чтобы хоть как-то приукрасить фасад. Эти растения замечательны тем, что большую часть года зелены и разрастаются очень быстро. Конечно, зимой они выглядят не очень эстетично, но сейчас на дворе был май. И Эвелин вряд ли могла себе представить, что на самом деле с домом все обстоит намного хуже.
— Один вид входной двери вызывает прыщи, — сказала она.
Я грустно посмотрела на ее безупречную кожу. И заметила в нескольких местах следы грима. Это было что-то новое. Но может быть, и у меня постоянно вскакивали прыщики на лице, потому что я часто смотрела на эту дверь. Вид у нее был действительно удручающий: невообразимая комбинация стекла и дерева, с налетом семидесятилетней старины и массой следов, начиная с отверстий для висевшего когда-то здесь почтового ящика и кончая царапинами от кошачьих когтей.
— А от ступенек у меня скоро случится расстройство пищеварения, — весьма неучтиво продолжала Эвелин. — Я не знала, что здесь та же проблема цвета, что и на вилле у Фрица.
К сожалению, это имело место быть: зеленый, коричневый, желтый, голубой. Лестница, ведущая в дом, чем-то напоминала церковную лестницу. Причем не в самой обустроенной и ухоженной церкви.
— Но с другой стороны, — сказала Эвелин, — за миллион евро можно вытерпеть и не такое, правда?
— Это верно, — облегченно вздохнула я.
Если бы Эвелин со своим неповторимым выражением лица начала сейчас рассуждать о внутреннем убранстве нашего дома, я отказалась бы от этого пари немедленно. К счастью, она и в самом деле не забыла прихватить свой торшер — вероятно, для того, чтобы привнести в убогость своего нового места обитания какое-то обновление.
Когда Штефан и Оливер занесли в дом последние вещи, Эвелин взяла еще что-то с пассажирского сиденья «Z4». Вещь издали напомнила мне плюшевого зайца с длинными ушами и лапами. Интересно, она еще относилась и к числу дамочек, которые «никогда-не-путешествуют-без-своих-любимых-постельных-плюшевых-игрушек»? Но прежде чем я успела спросить ее, а по возрасту ли таскать у себя на груди вещь, пригодную скорее всего для трехлетней девочки, рядом с воротами резко, так что завизжали тормоза, остановился «мерседес» нашего свекра.
— Старые заговорщики, — тихо, но зло произнес Оливер, когда одновременно открылись все четыре двери машины.