Впрочем, особенно увлекаться этим не рекомендуется. Посредине восхитительного сна о каких-то невиданных деревьях я внезапно осознала, что проспала. И, даже не сказав деревьям до свидания, я распахнула глаза и вперилась взглядом в наручные часы, лежавшие на полу рядом с диваном.
— Черт, черт, черт! — закричала я.
Я снова слишком понадеялась на свой внутренний будильник, который всегда срабатывал, когда рассветало. Зимой — слишком поздно, летом — слишком рано. Как у петуха, всегда говорил Штефан. Я была дитя природы, только в городе это срабатывало совсем некстати. Уже минуло восемь часов утра, и с улицы доносился шум вовсю работавшего городского транспорта. При этом я еще хотела сегодня попробовать добраться до сада на автобусе. А это было связано с пересадкой и десятиминутной прогулкой пешком — совершенно точно, я опаздывала. Время, которое я с запасом отводила себе на все путешествие, было безнадежно упущено.
Стремясь скорее оказаться под струей холодной воды, которая вернула бы моей голове способность соображать, я бросилась в направлении ванной прямо в своей замечательной футболке «Мне уже исполнилось тридцать…». Первое, что я позволила себе там сделать, это опуститься на сиденье унитаза.
— Ты, глупая гусыня! Неужели трудно было завести будильник? — зло сказала я сама себе.
Именно в этот момент открылась дверца душевой кабины, и оттуда вышел абсолютно голый мужчина.
— Аааааааааа! — как резаная заорала я.
Не столько потому, что думала, что нахожусь в квартире одна. А потому, что уже хорошо сидела на унитазе, спустив трусы до самых пяток! Ничего лучшего, чем оценить фигуру мужчины, стоявшего передо мной, мне в голову не пришло. Продолжая орать, я подняла глаза от мускулистых и довольно волосатых мужских ног до довольно волосатой же груди. Ты, Боже мой…
— Пффф, — произнесла я, чтобы наконец набрать в рот воздуха.
— Это же всего лишь я, — произнес голый мужчина, выглядевший, впрочем, не менее обескураженно, чем я. Это был Оливер, кто же еще.
Я поспешила спрыгнуть с унитаза и резко натянула трусы.
— Ты… ты… — бормотала я. — Я… я… — Я чувствовала себя словно ученица монастырской школы, впервые увидевшая голого мужчину. С большим удовольствием я сама исхлестала бы себя по щекам. — Я не знала, что ты здесь.
— Мне очень жаль, но я хотел бы закончить, — сказал Оливер.
Он взял полотенце и принялся спокойно вытирать свое тело. Очевидно, у мужчины были крепкие нервы. Я опустила глаза к полу, рассматривая плитку.
— Я проспала, ты тоже?
— Да нет, — ответил Оливер. — Мне надо быть в телецентре к десяти часам.