— Девять различных сортов, — с гордостью произнесла я. — На самом деле их значительно больше, но здесь представлены лучшие. Самшит для меня абсолютный фаворит среди растений. Я очень много времени уделяю также черенкам лавровишни и бирючины, но даже они не сравнятся с самшитом. Один его запах… — Я повела носом, словно в каком-то экстазе.
Элизабет всегда говорила, что мои самшиты непременно окажутся среди тех десяти вещей, что я возьму с собой на необитаемый остров. Или в закрытую психиатрическую клинику.
Эвелин осмотрелась вокруг.
— Должно быть, они стоят целое состояние.
— Да, — вздохнула я. — Некоторые оцениваются в тысячи евро… Но знаешь, сколько потребовалось лет, чтобы они доросли до таких размеров? Я теперь просто не могу с ними расстаться.
— Глупости, — ответила Эвелин. — Ты еще хуже, чем тот художник, который скорее помрет с голоду, чем продаст хоть одну из своих картин. Ведь самая главная положительная сторона этого дела состоит в том, что каждый самшит каждым своим листиком лишь умножает свою ценность, неужели это непонятно?
У меня возникло ощущение, что Эвелин и здесь пытается навязать мне свою волю. Да, правда, я сама выглядела словно кочан цветной капусты и под ногтями у меня вечно была земля, но в растениях я кое-что понимала. И в этой области Эвелин не имела никаких шансов получить надо мной превосходство.
— Хочешь посмотреть на мои кустарники?
— Конечно, — ответила Эвелин.
И хотя я вовсе не была уверена, что интерес ее был искренен, своим ответом она заработала дополнительное очко в моих глазах. Потому что ничто не радовало меня больше, чем возможность поболтать о своих растениях. Как неоднократно говорилось, именно в этом было мое миссионерское предназначение на этом свете: чем больше людей приобщится к радости садоводства, тем лучше. Эвелин терпеливо ходила за мной по оранжерее и позволяла рассказывать о каждом растении, к которому особенно лежало мое сердце. А таких здесь было немало.
— Растения, приобретенные в прошлом году, должны были обязательно перезимовать в открытом грунте, — объясняла я. — Ничего хорошего в том, чтобы впаривать клиентам непроверенные сорта, я не нахожу.
— Я не могу понять только одного: почему дело не процветает? — произнесла Эвелин, останавливаясь перед плантацией голубых маков. — Ведь в наших краях у вас нет совершенно никакой конкуренции.
— Не считая «Цветов Мюллера», — согласилась я с ней. — Но они занимаются преимущественно продажей срезанных живых цветов, комнатных растений и садовых однолетников.
Собственно, это было верно: наше положение на рынке было практически идеальным. Ближайшее подобное нашему хозяйство (насколько я знала) находилось в сорока километрах отсюда. И я не знала поблизости даже ни одной школы ландшафтного дизайна. Конечно, многие супермаркеты в городе имели садоводческие отделы, но кто поедет в город за несколькими цветочками?