— Не знаю. Это меня и беспокоит. У меня было сильное кровотечение, и несколько дней я ужасно мучилась от боли. Что, если врач что-нибудь мне повредил?
— Вполне возможно, но мне кажется, ты бы об этом знала. А после… все было в порядке?
— Да, но я не уверена, что это о чем-то говорит.
Аня поднялась, подошла к ней и обняла. Кей прижалась к Ане, спрятала лицо у нее на груди и начала всхлипывать. Аня нежно гладила ее по голове, и понемногу Кей затихла.
Через несколько секунд Аня осторожно спросила:
— Иан не знает об этом, да? Ты никогда ему об этом не рассказывала?
— Как я могла? — прошептала Кей. — Он ничего не знает о моем прошлом. Моя мать создала меня заново, а деньги позволили ей приобрести необходимые документы. Иан умрет, если узнает, что я родилась в трущобах. И конечно, потребует развода, в этом я не сомневаюсь.
— Напрасно, Кей. Люди многое могут понять.
— Я не хочу рисковать.
— Кей, дорогая, слова — слабое утешение, — тихо начала Аня. — Сказать, что я сожалею о том, что с тобой случилось, значит ничего не сказать. Боль, которую я испытываю, не передать словами. Ты была совсем маленькой девочкой… — Анин голос дрогнул от волнения, она не могла продолжать.
— Я жила в страхе и с раннего детства училась мечтать. Я умела забывать о невзгодах и думать о лучшем.
— Ты преодолела все трудности, — сказала Аня, возвращаясь на место. На ее глазах еще блестели слезы. — Ты храбрая и сильная, и я горжусь тобой. Я хочу, чтобы ты знала: ты всегда можешь на меня рассчитывать.
— Спасибо, Аня, — растроганно проговорила Кей. — Вы мой единственный настоящий друг.
Услышав эти слова, Аня нахмурилась:
— Надеюсь, я все же не единственный твой друг?
— Я довольно близка с моей помощницей Софи и с Фионой, сестрой Иана, но вы — мой единственный близкий друг.
Как это грустно, подумала Аня.
— Жаль, что ваш маленький квартет распался, — сказала она. — Я искренне надеюсь, что вы сумеете забыть о ваших разногласиях и вновь подружиться. Прислушайся к совету женщины, много повидавшей на своем веку: жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на ссоры.
— Вы правы, — ответила Кей, думая о том, что в той размолвке она виновата меньше всех.
Александра посмотрела на часы, и тут же зазвонил телефон. Ровно половина седьмого. Вцепившись в трубку так, что побелели костяшки пальцев, она произнесла «алло» чужим, напряженным голосом.
— Это Том. Я в вестибюле.
— Сейчас спущусь, — ответила Александра, положила трубку, взяла сумочку, шаль и вышла из номера.
Дожидаясь лифта, она посмотрела на себя в зеркало. Гладко уложенные волосы, безупречный макияж, сшитое на заказ льняное платье, в котором можно пойти куда угодно, и жемчужные серьги как единственное украшение.